Таких деревушек как та в которой я побывал в первый день своего пути в Хлою набралось больше десятка. В каких-то мы останавливались на ночлег, какие-то проезжали мимо, но везде я видел одно и тоже, везде царила нищета. Бароны владеющие землей выжимают из людей все соки, ведь налог берется не только деньгами, а также продуктами, скотиной и различными предметами местного ремесленного производства.
Границу с Акрилоном пересекли как-то незаметно, не было ни пограничных столбов ни полосатой будки с таможенником внутри, ни шлагбаума посередь дороги, ни следополосы. Проход свободный в обе стороны.
Хлоя оправдала мои ожидания (или даже скорее предвосхитила), город не имел защитных сооружений в виде крепостных стен, вместо этого его окружали сады среди которых виднелись белые домики с красными черепичными крышами. Дорога почти от самой границы была вымощена хорошо утрамбованными в землю булыжниками, так что тряски какая была когда мы ехали по грунтовой дороге, не ощущалось. Постепенно домов становилось больше, начали попадаться двух и трехэтажные здания, но сады никуда не делись, они стали меньше и теперь были огорожены кованными оградами. Вскоре мы пересекли условную границу пригорода переехав широкий каменный, арочный мост и въехали в город.
Вот именно такими и видят многие попаданцы иные миры, застрявшие где-то в семнадцатом, восемнадцатом веках, но так только в городах и стоит выехать за их пределы как попадаешь в тринадцатый, четырнадцатый, но многие авторы об этом молчат. По улице по которой мы ехали, прогуливались разодетые не меньше моего дамы в сопровождений своих кавалеров, щеголявших в весьма интересных на вид одеждах. То, что напяленные на мужчин конструкторы из тряпок не менее сложные чем дамские, было видно с первого взгляда и что рюша, кружева и оборок на них не меньше, тоже. Но надо отдать должное, ни каких кричащих ярких цветов в одеждах не было, а ведь в средневековой Европе, находились люди выделявшиеся из толпы как павлины среди ворон.
В какой-то момент Дед Панас остановил телегу, слез с конки и подошел к стоявшему на тротуаре стражнику (ну, а кто ещё будет носить начищенную до блеска кирасу и шлем?). Стражник заметив, что я на него посмотрел слегка поклонился на что я ответил ему кивком, затем что-то дал деду и тот снова занял свое место.
Впервые я увидел настоящую карету, до этого мне доводилось видеть их или в кино или на фото в сети, но так чтобы реально - никогда. И это не была обычная карета в виде ящика из темного лакированного дерева на колесах, это было произведение искусства запряженное четверкой белоснежных лошадок. А ещё через несколько минут мы уже влились в городской транспортный поток. По широкой улице в разные стороны ехали кареты, шарабаны (почти весь колесный транспорт это изобретения гномов), кебы, повозки, телеги и просто всадники (кстати на территории Акрилона имеются зачатки правил дорожного движения), а по тротуарам вдоль огромных витрин и витражей не спеша прогуливался народ. Люди сидели за столиками уличных ресторанчиков, отовсюду были слышны звуки музыки (музыкантов видно не было, так что я не могу точно сказать на чем они играли, но звуки были похожи на скрипку или виолончель, а может и то и другое сразу), некоторые посетители танцевали. Но эти их танцы не были похожи на те бальные танцы которыми привыкли потчевать режиссеры и сценаристы различных исторических и не только фильмов, своих зрителей, это было больше похоже на медляк на сельской дискотеке - пошатунцы-покачунцы (Велла научила меня ему, правда чему там учится, медляк на сельской дискотеке абсолютно простой танец).
Дома светлые, улицы чистые, люди гуляют с довольными жизнью лицами, такое ощущение будто и правда нет тех деревень через которые я проезжал, как нет и людей живущих там. Хотя наверное так и должно быть, не могут быть все сытыми и счастливыми, должны быть и голодные и несчастные. Но ведь те люди живут так не по своей воле, им приходится так жить во имя тех, кто правит ими. Хотя чем мой мир отличается от этого? Да ничем. Я вздохнул и посмотрел на Свена все также плетущегося на своей кобыле позади телеги. Мальчишка никогда не бывавший за пределами уезда сейчас с интересом крутил головой на триста шестьдесят градусов. Дед Панас свернул с главного проспекта на какую-то улочку и вскоре мы остановились возле трехэтажного дома с фасадом облицованным плитками из какого-то голубоватого камня, над входом была подвешена фигурка как бы плывущего лебедя за фигуркой виднелась сделанная золотыми буквами надпись гласившая 'Пансион Грациозная лебедь'.