- Ни звольте беспокоиться госпожа, усе сдилам.- ответил мужик и заложив два пальца в рот громко так свистнул. Из двери в подсобные помещения моментально выскочил чумазый, босоногий пацан лет десяти. - Быстро притащи вещи госпожи в ее комнату. - приказал пацану трактирщик и повернулся ко мне. - Прошу вас госпожа, шестите за мни, я укажу вам вашу комнату.
Комната оказалась самой обычной, единственные отличия от других комнат в трактире в том, что эта рассчитана на господ и в ней имеется нормальная кровать и ростовое зеркало, сейчас прикрытое тряпкой. А также в ней и правда оказалось чисто и за обе комнаты я отдал всего шесть медяков (только вдумайтесь в цену), а за ужин на троих заплатил ещё два медяка.
Вот и кто после этого мьет Альвер и ему подобные, которые с матери больной девочки гребли по несколько злотых (злотым называют золотую монету с изображением королевской короны с одной стороны и кривовато отлитой рожей с другой)? Один злотый это десять серебряных, а одна серебряная равняется ста медным. Местный люд месяцами горбатится в полях чтобы заработать хотя бы сотню медных монет из которых двадцать пять монет они обязаны отдавать в виде налога, который собирают раз в год. Если в деревне нечем заплатить установленный землевладельцем налог, приходят воины и уводят кого-нибудь из жителей в рабство - на работу в рудники, на лесоповал, каменоломни или глиняные карьеры. Физической расправы над неплательщиками не устраивают, понимают видать, что рабочие ценнее когда они здоровы. Но я почему-то думал, что так, как живут люди в уезде - живут везде (а ведь люди в уезде живут очень хорошо), выходит что не везде.
Ужин сложно было назвать кулинарным шедевром, жареная курица и какая-то морковка по вкусу как вареная картошка, единственная радость за дополнительно уплаченные пять медяков мне принесли немного соли и свежего хлеба (хлеб был бесплатно). Все блюда подавались на отдельной посуде, никаких кулинарных изысков и смешения вкусов. Сначала едят одно, затем другое, а не как принято у меня на родине, совать в рот любой продукт из имеющихся на тарелке. Я попробовал есть раздельно как Дед Панас со Свеном и понял, что это не мое. Курица с 'морковкой' обычное дело в наших краях, посолил и погнал, при этом не забывая вести себя как благородная дама, что оказалось весьма непросто. Жрать хотелось зверски, но приходилось ковыряться деревянной ложкой (вилок в деревнях отродясь не видывали тем более металлических) в тарелке пытаясь расчленить 'морковку' на кусочки и потом по одному, аккуратно отправлять их в рот, вместо того, чтобы как Свен с дедом, взять руками и сожрать. Хорошо что ковыряния с курицей не было, ее принято есть руками, ну я и ел при помощи рук и съел намного больше Свена с дедом, потому как они больше налегали на 'морковку'. Вытерев руки тряпкой поданной мне трактирщиком я распорядился притаранить мне в комнату купель (ну, на самом деле это обыкновенная ванна только из дерева, просто так ее здесь называют - купель, а ванную комнату называют купальней) и два ведра горячей и одно холодной воды.
Самостоятельно выбраться из платья я не смог, а ведь долго пытался. В итоге это меня выбесило и я позвал Свена.
- Бли-и-и-ин... как же он раскраснелся, когда увидел меня стоящего посреди комнаты в чулках, панталонах и в корсете (хотя с одной стороны, как парень я его очень даже понимаю, но с другой - совершенно не понимаю, чего он так испугался? Зачем выскочил в коридор захлопнув дверь?). Кое-как мне удалось добиться от этой размазни того, чтобы он помог мне расслабить завязки на корсете и уже после этого сам выгнал его из комнаты. Вода за это время успела остыть и пришлось посылать за новым ведром с горячей водой. Все это удовольствие стоило мне ровно одну медную монету.
Спал этой ночью я как убитый и плевать мне было на то, что за окном из тонко выделанного бычьего пузыря громко лаяли деревенские собаки.
Первым делом после пробуждения было посещения местного туалета типа 'сортир' без всяких 'Мэ' и 'Жо' на двери и без магической начинки как в доме 'моей семьи' в уезде.
Ну что я могу сказать, обычный сельский туалет безо всяких изысков, деревянная будка с дырой в полу,.. но Великие Боги... как же он был засран. С трудом сдерживая рвотные позывы я кое-как справил свои нужды и вывалившись на улицу с облегчением вдохнул (стоит ли говорить, что у местных нет такой приятной вещи как туалетная бумага? Но это у местных ее нет (в доме семьи Лурии в уборной есть биде), а у меня есть, но увы не совсем бумага, для подтирания зада я использовал мягкую тряпочку. Оказывается здесь цена листа бумаги в несколько десятков раз выше цены одной льняной простыни). После такого же раздельного завтрака каким был прошлый ужин, я приступил к сборке своего тканьевого конструктора, чего прежде никогда не делал. И снова пришлось звать на помощь Свена, сейчас кроме затягивания корсета он помогал мне напялить на себя эти нелепые нижние и верхнюю юбки (нет правда, я бы убил того, кто выдумал такую моду). К тому моменту когда я вышел из трактира Дед Панас успел запрячь лошадей в телегу и уже подогнал ее ко входу.
Таких деревушек как та в которой я побывал в первый день своего пути в Хлою набралось больше десятка. В каких-то мы останавливались на ночлег, какие-то проезжали мимо, но везде я видел одно и тоже, везде царила нищета. Бароны владеющие землей выжимают из людей все соки, ведь налог берется не только деньгами, а также продуктами, скотиной и различными предметами местного ремесленного производства.
Границу с Акрилоном пересекли как-то незаметно, не было ни пограничных столбов ни полосатой будки с таможенником внутри, ни шлагбаума посередь дороги, ни следополосы. Проход свободный в обе стороны.
Хлоя оправдала мои ожидания (или даже скорее предвосхитила), город не имел защитных сооружений в виде крепостных стен, вместо этого его окружали сады среди которых виднелись белые домики с красными черепичными крышами. Дорога почти от самой границы была вымощена хорошо утрамбованными в землю булыжниками, так что тряски какая была когда мы ехали по грунтовой дороге, не ощущалось. Постепенно домов становилось больше, начали попадаться двух и трехэтажные здания, но сады никуда не делись, они стали меньше и теперь были огорожены кованными оградами. Вскоре мы пересекли условную границу пригорода переехав широкий каменный, арочный мост и въехали в город.
Вот именно такими и видят многие попаданцы иные миры, застрявшие где-то в семнадцатом, восемнадцатом веках, но так только в городах и стоит выехать за их пределы как попадаешь в тринадцатый, четырнадцатый, но многие авторы об этом молчат. По улице по которой мы ехали, прогуливались разодетые не меньше моего дамы в сопровождений своих кавалеров, щеголявших в весьма интересных на вид одеждах. То, что напяленные на мужчин конструкторы из тряпок не менее сложные чем дамские, было видно с первого взгляда и что рюша, кружева и оборок на них не меньше, тоже. Но надо отдать должное, ни каких кричащих ярких цветов в одеждах не было, а ведь в средневековой Европе, находились люди выделявшиеся из толпы как павлины среди ворон.
В какой-то момент Дед Панас остановил телегу, слез с конки и подошел к стоявшему на тротуаре стражнику (ну, а кто ещё будет носить начищенную до блеска кирасу и шлем?). Стражник заметив, что я на него посмотрел слегка поклонился на что я ответил ему кивком, затем что-то дал деду и тот снова занял свое место.
Впервые я увидел настоящую карету, до этого мне доводилось видеть их или в кино или на фото в сети, но так чтобы реально - никогда. И это не была обычная карета в виде ящика из темного лакированного дерева на колесах, это было произведение искусства запряженное четверкой белоснежных лошадок. А ещё через несколько минут мы уже влились в городской транспортный поток. По широкой улице в разные стороны ехали кареты, шарабаны (почти весь колесный транспорт это изобретения гномов), кебы, повозки, телеги и просто всадники (кстати на территории Акрилона имеются зачатки правил дорожного движения), а по тротуарам вдоль огромных витрин и витражей не спеша прогуливался народ. Люди сидели за столиками уличных ресторанчиков, отовсюду были слышны звуки музыки (музыкантов видно не было, так что я не могу точно сказать на чем они играли, но звуки были похожи на скрипку или виолончель, а может и то и другое сразу), некоторые посетители танцевали. Но эти их танцы не были похожи на те бальные танцы которыми привыкли потчевать режиссеры и сценаристы различных исторических и не только фильмов, своих зрителей, это было больше похоже на медляк на сельской дискотеке - пошатунцы-покачунцы (Велла научила меня ему, правда чему там учится, медляк на сельской дискотеке абсолютно простой танец).