И, между нами, повисает молчание, которое я опрометчиво принимаю за разрешение говорить. Но только было набираю в легкие воздуха, чтобы сказать ей, все, что наболело у меня за последнее время, как вдруг слышу ее шипящий, полный ненависти голос. И все мысли хоть о каком-то диалоге разбиваются на мелкие осколки.
– Передай матери, что если она еще хоть раз провернет нечто подобное, то я тут же и ее внесу в «черный список».
И бросила трубку. А короткие гудки после, словно реквием по мечте, заунывно отпевали мои последние надежды. Ни слова не дала сказать. Даже простое «прости» и то оказалось ей не нужно.
Подавился новой порцией душевной боли от своих безрадостных перспектив, растер рукой вечно ноющую мышцу за ребрами, но все-таки быстро вбил в свой гаджет ее китайский номер, и только тогда вышел за дверь кухни. Прошел дальше и у лестницы нашел отца на пару со Светланой. Оба смотрели вопросительно, а я только передал женщине телефон и пожал плечами, давая понять, что опять провалился.
– Ну и какие планы на жизнь, сын? – все-таки спросил мой старик, когда я уже принялся обуваться в прихожей.
– Ну, я взял билеты в Китай с пятое по восьмое марта, – накинул на плечи куртку, окинул родителей взглядом, выдал на прощание, – спасибо за булочки, теть Свет, – и вышел за дверь.
По дороги в Москву дважды останавливался и выходил из тачки, оголтело хапая воздух снова и снова. Но не помогало. Я задыхался, захлебывался в своем отчаянии и в который раз боялся, что она не остынет за то время, что мы не вместе. Но стоило мне только подумать, что там, в Китае, вдали от меня, она может переключиться на кого-то другого, как новый круг Ада раскручивал меня словно в центрифуге.
А еще, пока ехал, принял сначала звонок от Ветрова, с предложением затусить сегодня вечером.
Послал его в долгое пешее.
Потом нечто подобное провернул и с Гордеевым.
А на закуску и Громова пришлось отправить заниматься своими делами, а не корчить из себя долбанного доморощенного психоаналитика. Я, видите ли, в последнее время какой-то не такой. Да я давно уже сдох и разложился на атомы. И даже гребаный некромант мне помочь не в силах, только Она – девочка, которая даже слушать меня не желает.
Но, кажется, я добился только обратного эффекта. Все трое заявились ко мне уже спустя час. Стоят у камеры домофона как три тополя на Плющихе и демонстрируют мне внушительный пузырь односолодового. Пустил. Ну а что еще мне было делать?
На удивление никто меня пытать не стал. Но в определённой кондиции я и сам понял, что меня душит и выкручивает суставы все то болото, в которое я угодил по собственной же милости. И вот мы сидим на моей огромной лоджии, за панорамным остеклением которой разноцветными огнями кипит бесконечная ночная Москва. Парни о чем-то тихо переговариваются, обсуждают насущные проблемы и радости, а я вдруг нарушаю свое молчание и произношу невпопад:
– Я девушку просрал, – и тут же на меня в удивлении уставилось три пары глаз.
– Э-м, какую такую девушку? – осторожно спрашивает Громов.
– Любимую, – прикрываю я глаза и наконец-то подвожу закономерную черту под всем тем бесконечным спектром чувств, что я испытываю по отношению к своей Ярославе.
– Чувак, ты пьяный или обжабанный? – спрашивает Ветров, но Гордеев тут же на него шикает.
– Да заткнись ты!
– Ян, ты когда так вляпаться-то успел? – вновь осторожно спрашивает расписной.
– Да давно, пацаны. Правда дошло до меня не сразу, – и устало растер пальцами глаза.
– И кто она? – спросил Ветров.
– Сестра моя сводная, – поднял голову и уставился в ошалевшие от этой новости лица.
– Так погоди, – поднял руки вверх Стас, – если это твоя сестра, с которой, как нам известно, ты был на Бали, то какого хера ты по приезду в клубе исполнял?
Усмехнулся, покачал головой, взлохматил волосы и все-таки ответил:
– Ну так говорю же, дошло до меня не сразу.
– И как просрал-то? Эпично или еще что-то можно спасти? – хмурил брови Демид.
– Я ей погнал, что приболел, а сам поперся с вами в клуб. Ну, вот этот момент, где у меня на коленях сидит левая телка, а я ее тщательно ощупываю во всех стратегически важных местах Ярослава и увидела. А потом она уехала в Китай. В инсте я в бане, летал к ней на прошлой неделе, так она даже не вышла ко мне. Сегодня была возможность с ней по телефону поговорить, так она меня тупо скинула.
– Значит эпично, – сделал закономерный вывод Гордеев.
– Капец, ты олень, – покачал головой Громов.
А Ветров только недоверчиво смотрел на меня, а потом замахнул все, что было в его стакане и подытожил: