14. Фрэнк Рамос
Фамилия доктора была Гонзалес, но мы говорили по-английски, потому что рядом находился стажер англо, а когда говоришь по-испански в присутствии человека, непонимающего этот язык, он чувствует себя исключенным из игры.
Мне было абсолютно непонятно, почему я потерял сознание, и я поинтересовался у дока.
— Шок, — сказал он. — Реакция на внезапное осознание того факта, что вы находились в дюйме от смерти. Возможно, ваши мысли были заняты ещё чем-нибудь не очень приятным?
— Возможно, — ответил я. — Я только что убил человека — впервые за двенадцать лет службы в полиции.
— В общем, вам повезло, — сказал док. — Постельный режим я не прописываю, но советую вам некоторое время полежать. Скажем, до ленча. Потом я осмотрю вас и, скорей всего, отпущу домой.
— Боже милостивый, — сказал я, — неужели мне придется торчать здесь ещё два с лишним часа? Ведь пуля не задела кости. Вы шутите?
— Отнюдь нет, Рамос. По пути в больницу вы потеряли много крови, а это может привести к повторному обмороку.
Я не стал спорить и прилег. Минут через пять в палате появился Рыжик. Он сказал:
— Привет, страдалец. Здорово мы ухлопали того бандюгу, да? Как самочувствие?
— Нормально, но этот чертов лекарь до ленча не разрешает мне уйти.
— Тогда лежи. Слушай, пока я не доложился капитану, я могу распоряжаться своим временем. Может, мне сгонять к тебе домой и привезти чистую одежду?
— Не надо. Я спокойно доберусь до дома и так. На мне темный костюм, кровь на нем незаметна. Как ты считаешь, кэп разрешит мне сегодня не появляться в управлении?
— Сегодня? Ты, наверное, чокнулся, Фрэнк. Гонзалес говорит, тебе надо неделю, а то и две сидеть дома. Пуля не просто поцарапала кожу, она повредила мышцу. Рука будет некоторое время побаливать.
Я сказал:
— Хорошо, не буду спорить. Я чувствую себя неловко из-за этого дурацкого обморока.
Рыжик сказал:
— Я видел, как падали в обморок здоровенные парни, в которых стреляли и промахивались. Причем не сразу, а через некоторое время. Док объяснил, что у некоторых замедленная реакция на опасность.
— Ты звонил кэпу? — спросил я.
— Сразу же, как только тебя сюда доставили. Но ему уже всё рассказал Пол. Скоро он сам к тебе заявится. Что же касается твоего представления Каролине, мы найдём другое время.
Он ушёл, а я вытянулся на кровати и погрузился в размышления. Я решил, что, скорей всего, ошибаюсь насчёт Алисы. У неприятного эпизода с именем Клайд может быть множество самых различных объяснений. Скажем, со мной говорила не Алиса. Разве можно узнать человека по двум словам — «алло» и «Клайд»? Голос был похож, но я ожидал, что ответит именно она, и решил, что говорит Алиса. Хотя люди не часто ошибаются, набирая номер своего телефона, недоразумения всё же случаются. Я был не очень внимателен, набирая номер, потому что не собирался разговаривать, просто имитировал попытку позвонить чтобы не вызвать подозрений Рыжика. В силу этих обстоятельств я даже мог подсознательно набрать неправильный номер, не отдавая себе отчета в своих действиях. И если номер и впрямь был не мой, то ответ женщины был вполне естественным. Клайд. Так, наверное, зовут её супруга.
Но даже если я не ошибся и голос действительно принадлежал Алисе, у возникшего недоразумения могли быть и другие объяснения. Она знакома с людьми, которых я не знаю, потому что бываю дома лишь вечерами и в выходные дни. Она могла свести с кем-то знакомство в таверне или в другом месте и не обязательно спать с этими людьми. Она легко общается, ей чужда чопорность. Она называет по имени и молочника, и почтальона, но конечно, без всякого намека на близкие отношения. Она могла ожидать звонка человека по имени Клайд в связи с какой-нибудь бытовой проблемой. В общем, вполне возможно, что я делаю из мухи слона. Мы с Алисой всегда были честны друг с другом. Если ей суждено кого-нибудь полюбить, она обязательно скажет мне. А до этого момента незачем мучиться подозрениями.
Вошел кэп Петтиджон, бодрый и радостно оживленный. Поставив стул рядом с кроватью, он сел и некоторое время с серьезным видом просто смотрел на меня. Потом справился о моем самочувствии. Когда я сказал, что чувствую себя превосходно, он широко улыбнулся: