Она с интересом наблюдала за борьбой чувств, отражавшихся на моем лице. Кажется, вспышка страсти, которую я умело изобразил, а затем с великим трудом подавил, удовлетворила ее. Я снова прошел в кухню, откуда принес два полных бокала и присел рядом с ней.
— Я тоже человек, Джулия. Давайте сядем подальше друг от друга и побеседуем. Так что вы сказали о Филипе?
— Он собирался приехать сам, но не рассчитал свои силы, — сказала она. — Теперь вряд ли протрезвеет раньше полудня. Хотел извиниться и возобновить прежнюю договоренность. Он нанимает вас снова. — Сунув руку за вырез платья, она извлекла оттуда стодолларовую купюру. — Ваш аванс.
— Мало, — сказал я.
Запустив руку в прежнее место, она вытащила вторую сотню.
Я сказал:
— Отлично. Так что за проблема?
— Мне нравится ваш деловой подход, — сложив трубочкой губки, проворковала она. — Я хочу, чтобы мы стали друзьями, хорошими друзьями — я, вы и бедный Филип. Вы даже представить себе не можете, как невыносимо тяжела была его жизнь с теткой! Она была сука и никакого другого слова не заслуживает.
— Я не имел чести встречаться с ней.
— А мы знаем, что встречались. Разве нет? — Её серо-стальные глаза вновь прошлись по мне оценивающим взглядом.
По движению её тела я понял, что она собирается в очередной раз прыгнуть мне на колени. Я выставил вперед руку, лишив её подобной возможности.
— Подождите, — сказал я, — давайте разберем всё пункт за пунктом. Кордей нанял меня, чтобы я раздобыл компромат на его жену. Нашу договоренность следовало держать в глубочайшей тайне. Я согласился на его условия. Затем тетка Кордея попадает под автобус.
При следующей нашей встрече он без каких-либо оснований грубо отказывает мне. Вывод первый: причин для сохранения тайны больше нет. Напрашивается и второй вывод: Кордей боится, что суд не даст ему развод, если обнаружится его собственная неверность. А у меня есть доказательство этого. От Эдди Силвера он знает, что я подслушивал у дверей вашей уборной, когда у вас с ним было любовное объяснение.
Отодвинувшись от меня, она с возмущенным видом откинулась на спинку дивана:
— Если такие доказательства и существуют, ко мне они не имеют отношения. Я не принадлежу к подобной категории женщин. Мне даже не было известно, что он женат.
— Ха-ха! Расскажите об этом птичкам! Вы знали даже, что он намеревается развестись. Когда я неожиданно появился в вашей уборной, ему пришлось сказать, кто я такой и что нас связывает. Именно вы и убедили его после моего ухода не отказываться от моих услуг. Боялись, как бы он не передумал разводиться. Я ещё подумал, что он пробует себя в новом качестве — в роли миллионера, которым стал после смерти тетки. Короче, вы были против. Зачем посвящать в курс дела ещё одного человека, договариваться с другим сыщиком? Вам не откажешь в сообразительности.
— Можете не сомневаться, — глухо пробормотала она.
— Есть и другая, пожалуй, даже более веская причина вашего визита. Я имею в виду информацию, которую вы несомненно получили из какого-то полицейского источника. Ваш осведомитель сообщил, что я разговаривал с миссис Люсьен перед самой её гибелью. Вам важно знать, что она мне сказала. Вы рассудили, что лучше прийти вам, а не Филипу, потому что красивая женщина в легком платье добьется большего, чем красивый мужчина в костюме из любой ткани. Сколько баксов спрятано у вас в лифчике на случай, если я потребую еще?
— Остряк! — сказала она, поднимаясь с дивана. — Я не ношу лифчика.
— Неужели всё натуральное?
— Можете убедиться. — В её улыбке не было радости. Она на решила бросить притворство. — Так что вам сказала миссис Люсьен? Я согласна заплатить тысячу.
— Чудесно. Платите, я жду. Она попросила передать ей сахар.
Её лицо внезапно исказила злобная гримаса:
— Сколько вы хотите? Полторы тысячи, две?
— До свидания, куколка. — Я протянул ей накидку. — Заходите как-нибудь в другой раз.
Схватив обе сотенные бумажки, она сунула их за вырез платья и выскочила в коридор.
— Вы ещё обо мне услышите! — злобно крикнула она на прощание.
Диск с мексиканской музыкой подошел к концу. Я открыл дверь на улицу и проследил, как «ягуар» Джулии Дюпрэ отъезжает от поребрика. Потом, погасив свет, высунул голову в окно.
Она остановила машину в самом конце улицы. Из темного подъезда вышел человек. Решив, что её встречает Филип Кордей, я удивился, как твердо стоит на ногах этот беспробудный пьяница. Когда мужчина садился в машину, свет упал на его пшеничные волосы.
В темном подъезде в конце улицы Джулию Дюпрэ ожидал Дон Малли.