Мужа тетки заподозрили в оппозиции режиму, арестовали и начали копаться в биографии всех членов семьи. Что случилось дальше с его опекунами, ни Курту, ни его отцу так и суждено было узнать. Сам же Курт с желтой звездой еврея в возрасте двенадцати лет угодил в концлагерь. Ему чудом удалось выжить, но годы, проведенные за колючей проволокой, подорвали его здоровье, и всю оставшуюся жизнь он был наполовину инвалидом.
Отец Курта тем временем добрался до Мексики, где, проработав несколько лет на другого немецкого эмигранта, скопил денег и открыл в Мехико собственный магазин. После войны ему удалось отыскать Курта и вызвать его к Курту исполнилось двадцать два, когда он воссоединился с отцом. Вначале всё шло хорошо — молодой организм обрел достаточно жизненных сил, и вскоре Курт стал помогать отцу в магазине. В двадцать четыре года он женился на мексиканке, которая родила ему троих детей — здоровых и сильных. Однако через четыре года почва вновь выскользнула у него из-под ног. Отец внезапно скончался, после его смерти выяснилось, что он был весь в долгах, и магазин пришлось продать. Курт пытался зарабатывать на жизнь всеми доступными способами, но вскоре оказался на грани нищеты.
Знакомый священник посоветовал ему попытать счастья в Соединенных Штатах. Один из друзей одолжил денег на переезд. Священник был в приятельских отношениях с отцом Трентом, который помог Курту получить визу для въезда в США. Семья Стиффлеров прибыла в Тусон четыре месяца назад, и Курт устроился нормировщиком в строительную фирму.
Какая связь могла существовать между Джоном Медли и Куртом Стиффлером? Если мыслить логически, никакой. Никто из тех, кто знал Курта, не слышал о Медли. И наоборот, знакомые Медли не подозревали о существовании Курта, пока не прочли газетную заметку о трагическом инциденте.
Возможно, конечно, я ошибался.
— Долго ты собираешься так сидеть? — услышал я голос Рыжика.
Я вздрогнул. До меня наконец дошло, что «бьюик» Рыжика припаркован перед входом в «Эль Президио», а мои напарник стоит на улице, закрыв за собой дверцу автомобиля. Я тоже выбрался наружу, и мы вошли в бар.
Рыжик заказал пиво; пиво, ковбойские песенки, вестерны, кадриль — в этом весь рыжеволосый Ферн Кахэн. Он с наслаждением носил бы широкополую шляпу, гитару и двуствольные пистолеты, будь на то благословение начальства. Обычно я пью виски с содовой, но на этот раз решил пропустить вначале двойное неразбавленное и только потом попросил принести воду. Рыжик тем временем бросал монету за монетой в музыкальный автомат.
Честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем ему это надо, — никогда не слушает музыку, за которую платит.
— Послушай, — сказал он, вернувшись на место, — всё могло случиться следующим образом: Стиффлер с дружком планировал ограбление и выбрал именно этот дом. На заднем дворике они поссорились, и напарник прикончил Стиффлера.
— Бред! — коротко откомментировал я.
— Бред? Потому что, по мнению Трента, Стиффлер — чудный парень? Может, оно и так, но когда человек в одночасье теряет семью и считает, что виноват сам, можно запросто рехнуться.
— Всё равно чушь собачья!
— Хорошо, умник, тогда что же произошло?
— Не знаю. Не имею ни малейшего представления. Давай не будем об этом.
— Согласен. Чем займемся завтра?
— Явимся в управление, сказал я, — и будем делать то, что прикажет кэп. Чем ещё мы можем заниматься? А сейчас давай разыграем, кому платить.
Мы подбросили монетку, и я, как обычно, проиграл. Я заказал себе виски, а Рыжику пива и пачку сигарет. Изредка выигрываю и я, и тогда он покупает мне виски (пива я не пью), и мы уравниваемся в расходах.
Рыжик опустил ещё несколько монеток в музыкальный автомат, после чего ввязался в спор о бейсболе с сидевшим за соседним столиком мужчиной. Я медленно потягивал виски и рассматривал себя в зеркале. Подтолкнув Рыжика локтем, я спросил, не желает ли он бросить ещё монетку.
Он задумался.
— Нет, Фрэнк, — сказал он через некоторое время, — меня что-то клонит в сон. Давай закругляться.
— Ладно, тогда отваливай один, — сказал я. — Мне всё Равно не удастся уснуть — слишком устал. Пропущу ещё парочку, — я сделал знак бармену, чтобы он налил мне.
Допив пиво, Рыжик положил руку мне на плечо. Думаю, подобные жесты, которыми он время от времени одаривает своего напарника-мексиканца, позволяют ему ощущать себя истинным демократом. Согласен, он и вправду вполне демократичен, если дело не касается негров. На чернокожего он никогда не опустит дружескую руку.
- Тогда спокойной ночи, Фрэнк, — сказал он. И добавил: — Будь осторожен, парень, не спейся.