— Быстрее! Хозяйка приехала! Торопись, а то опять девке влетит.
Закосолапил к сброшенной одежде, покопался и, отвернувшись, сунул девушке пучок желтых пахучих кувшинок. Утром бегал на озеро, по пути прихватил — пусть не сердится.
В этот вечер на стане как-то по-праздничному было. Хоть лапша, так же как и вчерашняя каша, припахивала дымком, но бригада осталась довольной. Сидят ребята за столом, перемигиваются, похваливают…
Неделя подходит к концу, Галя повеселела. Лида уже договорилась с бригадиром — следующая очередь дежурить Севочке.
Так и ушла бы Галя на агрегат, но все дело испортил один случай. В пятницу к самому обеду примчался на стан Володька. Лица нет на парне, согнулся, влетел в вагончик, бухнулся на прибранную постель в чем был, закатился от боли.
— Живот? Дизентерия! — перепугалась Галя, прибежавшая на зов. Мычит Володька, дергает головой, тычет пальцем себе на шею. Глянула девушка — и обомлела. Огромный фурункул к самому затылку расползся. Метнулась за аптечкой, вытащила бинты, вату и руки опустила. Чем поможешь? Надо в поселок, в медпункт. Трясет Володька головой.
Какой там медпункт! Работы много, задыхаются ребята. Тоня одна осталась у штурвала, а пшеница сорная, неровная, чего доброго, огрехов наоставляет! А здесь еще вот-вот дождь грянет…
— Режь его проклятущего! Чего испугалась! Тонька сама бы полоснула, да боялась инфекцию занести, к тебе послала.
У Гали от страха руки трясутся, губы побелели. Не помнит, как лезвие безопасной бритвы взяла, обожгла на спирту, и зажмурилась…
Вечером девушки удивлялись. Ведь почти на каждом занятии по анатомии преподаватель доводил Галю чуть не до слез, уверяя, что из нее никогда не выйдет врача — боялась трупов. Каждый раз тошнило. А тут вот как расхрабрилась
Галя отмахнулась. Ничего особенного! То мертвяки, а тут живой человек. Помощи просит: не откажешь, и раздумывать некогда.
По примеру Володьки потянулись к Гале и остальные. Один засорит глаз, второй ноготь сорвет, иной занозу засадит… Пришлось вместе с бачками медицинскую сумку возить на загонки.
Но вот и суббота. Сдала Севочке дежурство, с тетей Катей распрощалась. С утра на копнитель. Радуется и побаивается. Хорошо, что к дяде Ване попала — Севочкин тракторист предобрый, ласковый, поможет на первых порах советом…
За ужин бригада села, перед каждым миска стоит с лапшой, а почему-то не спешат есть. Поднялся Панок, взмахнул ладонью, точно рубанул воздух:
— Я против! Почему Галка уходит?
За ним поднялись остальные! Не хотят отпускать! Тетя Катя вмешалась, попробовала порядок навести. Гале ведь тоже заработать надо. Туфлишки купить. Дома-то у нее не так уж богато. А тут за месяц только двести восемьдесят получит. Зачем обижать девчонку…
Примолкли на минуту, затем все разом и еще громче заговорили. Не отпустят! А насчет денег пусть не беспокоится. Из своих добавят. Больше других заработает. Конечно, иное дело, если ей надоело с ними возиться. Знают, что не сладко, всякое случается. Бывает, кто и словом обидит…
Стоит Галя в сторонке, слушает, раздумывает. Кухня надоела, на копнитель хочется, вот только…
И совсем дело не в деньгах, разве она поэтому старается? Глянула на парней, увидела ожидающие усталые лица, просящие глаза и махнула рукой: остаюсь…
КАК ТОНЕЧКА РЕШИЛА СБЕЖАТЬ
Тонечке очень тяжело показалось работать на копнителе, и она задумала сбежать. Улучила минутку, когда подошел самосвал и ребята начали спускать из бункера зерно, отошла в сторону, затем нырнула в пшеницу, и была такова. Даже на стан не заглянула, про вещи забыла, с девушками не попрощалась. Уже потом при зналась, что в эти минуты ничего не соображала. Правда, с собой у нее были пятьдесят рублей, оставшиеся от аванса, но разве на них доберешься до Перми? Просто бежит себе, а куда — неизвестно.
Сгоряча не приметила камышового шалашика, у которого стоит дед и следит за ней из-под ладони. Ведь в степи далеко видно! Так с разгону и влетела на бахчу. Запуталась в арбузных плетешках и растянулась. А сторож тут как тут — сидит перед ней на корточках, причмокивает губами. Обрадовался неизвестно чему! Улыбается, спрашивает ехидно:
— Куда ж тебя несет, сердешную? Быстрее машины газуешь, так и запалиться недолго.
Тонечка не стала объясняться, потерла ушибленное колено и направилась было дальше. Тогда дед сорвал с плеча ружьишко.
— Стой!
Пришлось признаться. Ей совсем не нужны эти несчастные арбузы! Она просто не желает больше мучиться! Пусть сам дед попробует целыми днями трястись на копнителе. Стоишь на мостике, на поручень бросает. Потом вот какие синяки остаются. А если не справишься с соломой или рассоришь копешки, ругани на целый день. Заставят подбирать вилами. И на поворотах тоже следить надо, успеть перебраться на другую сторону, иначе ветер забросает тебя трухой. И каша рисовая опротивела, и грязной ходить надоело, мерзнуть в палатке тоже неохота…