...Мой седьмой нож, красивую оранжевую «мору», подарил мне Антон. Он до сих пор лежит в рюкзаке.
Мой восьмой нож, красивый черный «глок», подарила мне опять-таки пани Мама. Как раз через два дня был день воинской разведки, да...
Так вот. Имейте в виду. ЭТО МОЯ ОРАНЖЕВАЯ «МОРА»!!!
PS. По запросам телезрителей — Нож-Без-Номера.
...Скажу банальность, пожалуй, но времена меняются с такой скоростью, что если ты застрял в одном моменте — пиши пропало, ты уже не волонтер (черт, как не люблю это слово), а какой-то нахрен экстремальный турист за чужие деньги. Вроде бы только что ты контрабандой таскал каски, и вот ты уже тащишь «что угодно, лишь бы теплое и пожрать, пожрать», а завтра покупаешь тонны формы, послезавтра — чинишь десятки машин... И только маскировочные сетки вечны)) На самом деле все это неправда, конечно, но динамика прослеживается довольно четко, и если весь фронт сидит с поломанными машинами, то, притащив вареники (о эти вареники), ты можешь быть уверен, что вежливые люди подумают, а невежливые пересчитают вслух стоимость этих вареников и дизтоплива в карбюраторных коробках или гаечных ключах... Но на то ж и голова.
Есть, впрочем, исключения из этого явления. Например, маскировочные сетки, ага. Вот если я чего искренне не понимаю в логистике нашей армии, так это того, что если тепловизоры реально стоят столько, что никакого бюджета не хватит, то наладить производство и закупку маскировочных сеток, мешков и скоб для государства по большому счету говна не стоит, какого дьявола сотни девчонок стирают себе четвертый год руки, а перевозчики заталкивают в свои бусики ногами тысячи скоб и мешков? Ну, впрочем, я отвлекаюсь. Есть еще одна вечная ценность в Українській Паперовій Армії. Это, как вы уже, полагаю, догадались — Папери. Точнее, не просто папери (хотя за пачку бумаги А4 вам до сих пор продадут Секретный План Наступления и пару донецких рабов, помню, как мы искали эту чертову бумагу по прифронтовому городу, чтобы сменять ее в штабе сектора на информацию про то, куда подевались 700 УБД))), но вообще вся структура для этого — компы, кабели, принтеры, тонер, планшеты, роутеры... Поэтому с 2015 года я вытаскиваю из домов всех знакомых всю старую технику, проклинаю ремонты оргтехники и тягаю все это на фронт. Кажется, последний отвезенный мной принтер отжал у меня ротный, остановив нашу «Жучку» на перекрестке двух полевых дорог и резво затащив его в свой побитый пикап... Но я опять увлекаюсь. Итак.
...Однажды мы продали в рабство журналистку. Журналистка была такая же сумасшедшая, как все мы — белорусская гражданка, работавшая до войны в Москве, а сейчас переезжавшая в Израиль замуж по большой любви, — вместо того, чтобы готовить свадебное платье и мурлыкать на плече у жениха, она рванула с нами на войну. Посидев в грязном бусе, полежав в черном снегу, потеряв первого знакомого, она уехала не помню куда, там написала цикл статей и вернулась к нам обратно уже не абы как, а с аккредитацией в зоне АТО и Стратегическим Планом. Стратегический План включал, что мы пристроим ее на пару недель пожить где-то на фронте, она будет наносить там посильную пользу и параллельно изучать обстановку. Выслушав План, мы пошли продавать ее в медслужбу Айдара, разумно рассудив, что эти переживут даже сумасшедшую журналистку, а Счастье и так уже прилично развалили, там никто ничего не заметит.
Торговля шла три дня.
— А жрать она нам готовить будет? — цинично интересовались доктора. — А то задолбало на одних пельменях!
— Будет-будет! — клялась я, не имея ни малейшего представления о ее талантах в области кулинарии.
— А холодильник она нам помоет? — повышали ставки эскулапы.
— Помоет-помоет. А нет — так сама приеду помою, заберите ее от меня, сил моих никаких нет...
— А ноутбук нам найдешь? — совсем наглели они. — А то бумажки ваять не на чем.
Так в нашей жизни появился он, Израильский Друг. Привезенный журналисткой на горбу из солнечной страны в составе огромного пакета всякой электронной техники с кучей несброшенных паролей (как я ругалась, форматируя диски и сбрасывая настройки словами «секьюрность», «война» и «идиоты») старый ноутбук с ивритскими буквами на клавиатуре.
Журналистку мы привезли в Счастье, свозили в Станицу, познакомили с кем надо, нарушили примерно все условия аккредитации в зоне боевых действий, спихнули докторам и быстро убежали, пока нас не догнали. Кажется, она напросилась на прием к мэру и в местную школу, кажется, они с докторами эвакуировали детей из-под обстрелов, кажется, они там вели бурную и динамичную жизнь, привычно питаясь виски и пельменями — я не следила, на дворе стоял пиздец, и мы жили в машине, не помня, как нас зовут, и систематически заваливаясь с сиденья в попытках хоть как-то поспать на этих чертовых дорогах. Потом она уехала, а мы остались.