В десяти метрах от нас сорвалась сигналка. Хуй с ней, дело такое, собак-то не научишь ходить по правилам... Проблема в том, что никто из нас никогда не встречал собаки, которая на срыв сигналки реагирует очередью из «калаша».
— Девчонки, в дом, быстро, нахер, — зашипел Мажор. Мы тренированно сорвались и исчезли за бетонной стенкой. Мажор догнал нас на лестнице.
— Пиздец, — констатировала Катя.
— Пиздец, — эхом подтвердила я.
— Километр до сепаров, — хором подумали все. — Кто там лазит?
— Анька. Спит. В летней кухне, — шепотом сказал кто-то из нас.
— Пиздец, — сказали все хором.
— Доктор, — сказала я. — Доктор военный, у него есть автомат, — сказала я.
И мы пошли к доктору, в подвал.
— Доктор, — сказала я. — Доктор, тут, понимаешь, такое дело, кто-то в огороде сорвал сигналку и стрелял из автомата, а сепары в километре от нас, и хуй его знает, кто сорвал сигналку и стрелял из автомата, а понимаешь, Анька спит на кухне...
— Аыррргх, — сказал доктор. Доктор подобрал с пола штаны, с третьего раза попал ногами в штанины, взял со стенки автомат и начал пристегивать рожок.
— Пиздец, — шепотом сказала Катя. — Если это ДРГ, то нам пиздец.
— Если это ДРГ, — шепотом сказала я, — то нам уже три минуты как пиздец.
— Да ты ж ебанись, — шепотом сказал Мажор, — лучше б мы его вообще не будили, тем более автомат на стенке...
Доктор наконец пристегнул рожок и отправился в тоскливую ночную тьму. Мажор двинулся за ним — на всякий случай, предохранитель там поправить или что...
— Никого нет, — вернувшись, рапортовали джентльмены и офицеры. — Нет повода для беспокойства. Ну так что, Аньку будим?
Из кухни выплыла заспанная Анька. Она лениво потянулась и обратилась к подведомственному личному составу:
— Ну что, блядь, хуле вы тут вот это вот?
— Командир, — четко рапортовала Катя, — тут, понимаешь, такое дело: в огороде сигналка и автомат, а сепары не то чтоб дохуя далеко...
— Ну и хуле? — меланхолично сообщила вверенному подразделению командир. — Вы ж в курсе, блокпост Ангел перекрыл, теперь бедные аватары за самогоном как раз через наш огород и вон там опачки... наивные... короче, ну да, мы там сигналок наставили, чтоб им жизнь медом не казалась...
Я плюхнулась на жопу. Справа с задержкой полсекунды плюхнулась Катя. Слева еще через полсекунды упал Мажор.
— Жень, — жалобно сказал он, — а дай мне, пожалуйста, настоящую сигарету. Бо я ебал.
Опустим же завесу милосердия над концом этой сцены.
— Персик! Ц-ц-ц-ц-ц! — цокает языком Катя. — Пеееерсик!
— Персик, жрать иди, скотина, — ору я на всю зону боевых действий.
— О, точно, — задумывается Катя, берет мисочку, насыпает сухой корм, трясет ей в воздухе. — Пееерсик! Жрать!
Нет нам ответа.
— Ну бля, — говорю я. — Вот чтоб еще раз я повелась на гениальную идею «возьмем котика с собой, он тихий и послушный». До сих пор же еще не весь фронт знал, что мы долбоебы, ну теперь нас точно сразу определяют, потому что все люди как люди, а у нас котик в машине. Пеееерсик, блядь, гондон мохнатый, вылезай, я тебя на колбасу пущу! Нам ехать хуй знает куда, а стемнеет через два часа!
Нет нам ответа.
— Пеееерсик! — кричит Катя и звенит кормом в мисочке.
— Ну я, бля, не знаю, что делать, — говорит она, — время уже почти критическое. Ну оставлю идиота здесь, в следующий раз заберу.
— Правильно, — говорю я, — он себе тут на армейском тушняке еще в два раза шире ебало нажрет.
— Кстати, — говорит Андрей, — он боится генератора, может, он от него и спрятался?
— Бляяяяядь! — взвываю я. — То есть Минских соглашений сто двадцатого калибра этот дебил не боится, а генератора он, значит, боится? Ну точно идеальный член экипажа, тоже без мозгов. Пеееерсик!
Нет нам ответа.
Собака Рената подбирает во дворе рассыпанный корм.
— Рени, — говорю я, — ищи кота, ищи Персика.
Рени смотрит на меня с интересом и возвращается к корму.
— Тоже дура, — констатирую я.
Рената смотрит на меня скептически.
Я выхожу на улицу. На улице тусят военные.
— Котик, — мрачно говорю, — ебанутый к вам в гости не заходил? Рыжий.
— Рыыыыжий, — ржут военные, — давай к девчонкам!
Осматриваю предложенного условно-рыжего (под камуфляжем не видно).
— Не, — говорю, — этот жрет много небось.
Коллектив совещается и отсылает парламентера к Аньке на предмет выключения генератора. Анька соглашается. Видимо, ее тоже все заебало. Генератор выключается, Анька продолжает считать лекарства с начмедом при свете двух фонариков. Я плюю и ухожу пить кофе.