— Пеееерсичек, — доносится со двора подозрительно ласковый голос Кати. — Пеееерсичек, иди к мамочке, иди кушать!
Я от удивления выхожу смотреть. Персик торчит жопой из подвала и подозрительно смотрит на тусовку.
— Пеееерсичек, да отойдите все нахрен, Пееерсичек, кушать! — Катя резким броском хватает Персика за шкирку, — Ах. Ты. Ж. Блядь. Пиздюк. Шерстяной!
— Держи крепче! — орут все хором.
...«Жучка» маленьким трактором вгрызается в заснеженную сумеречную дорогу под Авдеевкой. Шмот кое-как свален на заднем сиденье. На самом верху кучи стоят берцы 46 размера. В одном из них сидит Персик и подозрительными желтыми глазами смотрит в лобовое стекло.
— Ебать, дебилы, — констатировала Катя за моей спиной очевидный факт.
— Та ну да, — отозвалась я. — Инструктора по вождению из меня не получилось. Радость моя, вылазь из машины, я хочу на свежий воздух, у меня нэрвы.
— Эээээ, — отозвался неслучившийся водитель.
— Ну шо? — пояснила я. — Справа у меня деревья. Ну те, на которых машина лежит боком в кювете. Поэтому пока ты отсюда не свалишь, я не вылезу.
— А я, между прочим, вообще не вылезу, — спокойно сообщила Катя. — Потому что справа у меня опять же деревья, а слева на меня упало 100 килограмм полезных ящиков.
Я, проклиная свою толстую жопу, перелезла через ручку передач, вылезла на воздух и потянулась. Через автобан к нам бежали бледные люди в камуфляже.
— Вы живые? — кричали они. — Чем помочь?
— Мужики, — сказала я. — У нас там еще третья. Под ящиками. Разберите ящики, пожалуйста.
Люди в камуфляже побледнели сильнее. Я осознала свою ошибку.
— Ненене, мужики, — сказала я. — Судя по тому, как она там пиздит, как радиоточка, она живая и неповрежденная. Просто на нее упали ящики.
Мужики на бегу остановились и выдохнули. Один из них дрожащими пальцами полез за сигаретой.
«О», — подумала я и полезла в водительскую дверь за своей пачкой.
Двое камуфляжных мужиков бодро разбирали ящики и складывали их в пирамиду на дороге.
— О! — раздался голос изнутри машины. — Катрууууся! Привееет! Ну вот и развиртуалились!
Катя королевским движением, опираясь на протянутую руку, ступила из машины, осмотрела диспозицию, вынула у меня из кармана пачку сигарет и сказала:
— Пиздец, дебилы.
— Тут «Урал» нужен, — деловито сказали камуфляжные мужики.
— Где нам взять «Урал»? — задумались мы.
На горизонте появился «Урал».
— Стоооой! — закричали камуфляжные мужики, схватили меня за руки и побежали изображать знаменитую мизансцену из «Кавказской пленницы»...
— Ну ладно, — сказал водитель «Урала». — Но вот за все это, расскажите мне, как можно на идеально прямой четырехполосной пустой трассе улететь в кювет?
— Да, кстати, — сказали камуфляжные мужики. — Нам тоже интересно.
— Пиздец, дебилы, — сказала Катя. — С этими людьми приходится жить.
Мужики из ХХ бата подъехали через 40 минут.
— Крыло? — спросили они. — Зажало колесо? Да хуйня война. Щас разогнем и проводим на точку. А что, у вас не было с собой простейшей монтировки?
— Теперь будет, — весомо пообещала Катя.
— Да, кстати, — спросили мужики. — Как можно было?..
— Пиздец, дебилы, — хором ответили мы.
— ...Ну ладно, — билась головой о стенку я вечером, — я же белка-истеричка, мне в голову не пришло хватать руль и выкручивать его в нужную сторону, но ты, почему ты мне не сказала: «Женя, крути руль!»
— Я спасала яйца, — ответила Катя.
Я подошла к миске и пересчитала яйца. Из трех десятков в живых осталось 22.
...«Тройка», тяжеленный немецкий реанимобиль, третью сотню километров медленно тащится впереди меня в клубах недогоревшей солярки. Я ползу за ней и думаю, как там приходится Катерине, которая, кажется, перемещает ее по дороге уже чистой волей к победе. 20 километров. 15. 10. Машина на последнем издыхании заруливает на СТО, Катерина выпадает из нее, я хватаю ключи, бегу в менеджерскую, с воплем: «Медики из АТО, ну вы знаете!», бросаю ключи на стол и вылетаю обратно.
— Бегом, — ору я, — я к парикмахеру опаздываю! Все, слава богу, это уже не наша головная боль, обратно ее заберут без нас!
Мироздание внимательно слушает и ехидно улыбается.