Он смотрит на тебя.
— Да, конечно, все в порядке — я расплачусь.
— О’кей. — И официантка исчезает.
— В чем дело? — интересуешься ты.
Он разглядывает маленький клочок бумаги, который только что извлек из своего бумажника.
— Думаю, я опоздал на последний поезд, — говорит он.
— О, — облегченно произносишь ты. — Ничего страшного! Можешь остаться у нас!
— Правда? Ты не возражаешь?
— Конечно же нет, вовсе не возражаю! Не глупи! У нас есть гостевая комната. Абсолютно никаких проблем.
— Ладно. Спасибо, дружище.
— Эй, парни, в чем дело? — спрашивает твоя возвратившаяся подружка. — Что собираются делать старые друзья?
— Пора идти, — отвечаешь ты.
— О-о-ой! — надувая губки и глядя на Клея, говорит она. — Только я начала получать удовольствие…
Она улыбается. Ты уже очень давно не видел, чтобы она себя так вела, возможно с момента вашего с ней знакомства. Тебе становится интересно, так ли она себя ведет, когда отдыхает со своими друзьями. Они все такие красавчики, они всегда должны получать удовольствие. Официантка приносит чек как раз в то время, когда Клей произносит:
— Я тут застрял, но надеюсь, все будет в порядке…
Пенни едва заметно смотрит на тебя, ты показываешь ей на маленький клочок бумаги, затем поглядываешь на друга, и она отвечает:
— Брось, не глупи, у нас есть свободная комната.
Они продолжают болтать, пока ты ловишь такси. Ты не можешь разобрать слов, но, когда такси останавливается, ты слышишь, как Пенни снова хихикает.
— Скверный мальчишка! — говорит она, когда они с Клеем подходят к машине.
Клей садится на переднее сиденье, сзади места для троих не хватит. Как только ты даешь водителю адрес, Пенни подвигается к тебе близко-близко и шепчет:
— Не могу дождаться, когда доберемся до дома.
Она начинает целовать твою шею приоткрытым ртом, но без языка, начинает гладить твой член сквозь брюки. Ты не можешь удержаться и через тонкую ткань шелковой блузки щиплешь ее за соски. Время от времени ты поглядываешь, не смотрит ли на вас Клей. Не то чтобы ты переживаешь, как почувствуешь себя, если он все-таки смотрит, — смутит тебя это или возбудит, — просто ты знаешь, что должен поглядывать. Но он ни разу не оборачивается. Он уставился в окно, по его лицу, скользя через переносицу, проплывают огни. Но все же, когда подружка начинает расстегивать тебе ширинку, ты хватаешь ее за запястье.
Когда ты открываешь дверь квартиры, ваша собака уже тут как тут. От радости она прыгает на тебя и Пенни, а затем обходит Клея вокруг, обнюхивает отвороты его штанин и только затем прыгает и на него. Клей присаживается на корточки и обеими руками треплет собаку за загривок.
— Как его зовут? — спрашивает он.
— Это фараонова гончая, — говоришь ты, — чистокровный… его зовут Ромулус.
— Я сейчас приготовлю тебе комнату, — произносит Пенни, бросая шаль на кресло у двери и исчезая в квартире.
Пока вы ее ждете, ты показываешь Клею, во что вы с Пенни вложили деньги. Собака следует за вами по пятам. Когда вы останавливаетесь, она садится и с надеждой смотрит на Клея. Клей слушает без комментариев, когда ты перечисляешь имена дизайнеров и художников вашего дома. Он садится в кресло от Корбюзье, когда ты рассказываешь о нем, кивает в знак согласия, когда ты спрашиваешь:
— Удобно, не правда ли?
Когда ты сообщаешь ему, какую сумму выложил за маленького Джексона Поллока, случайно приобретенного на аукционе, он лишь поднимает брови.
— Знаю, в это невозможно поверить, — говоришь ты. — Конечно, это не особо каталогизированная картина, но все же…
Глядя в окно, он замечает:
— Прекрасный вид.
Берет с каминной полки фотографию в рамке и изучает ее.
— Это мы с Пенни и ее родителями на корабле ее отца. Думаю, около Корфу, — поясняешь ты. Никто больше не использует слово «яхта». На фотографии Пенни красуется в бикини.
— Я выгляжу такой толстой на этом снимке, — говорит она за твоей спиной.
Клей возвращает фотографию на место.
— Все готово? — спрашиваешь ты.
— Ага.
— Прекрасно. Пошли, я покажу, где ты будешь спать.
— Как здорово! — восклицает он, когда видит свою комнату. — Спасибо, ребята.
— Можешь располагаться, — отвечает Пенни. — Где ванная, ты знаешь…
— И кухня, — добавляешь ты. — Все, что захочешь, бери сам — mi casa es tu casa[2]…
— Круто! Огромное спасибо! — снова повторяет он, присаживаясь на край кровати.
Ты желаешь ему спокойной ночи. Но как только начинаешь закрывать дверь, собака внезапно протискивается в комнату между твоих ног. Ты снова открываешь дверь.