– Я точно не знаю, что случилось дальше, – продолжаю я. – Смотритель Томпсон исчез из школы на следующий день. Во время сеанса Антон рассказал мне, что смотрителя отстранили за то, что он угрожал сотруднику театра. Он выразил надежду, что я усвоила урок. Но я по-прежнему не вполне уверена, ради какого такого урока смотрителя Томпсона освободили от должности. К счастью, Антон не стал рассказывать моим родителям об этом случае, иначе они могли бы забрать меня из академии.
– Мило с его стороны, полагаю, – кивнув, соглашается Сидни. – Он всегда делает так, как лучше для нас.
– Он лучший, – мечтательно произносит Леннон Роуз.
Все мы на мгновение замолкаем, пристально глядя на нее.
– Держи свои фантазии при себе, Леннон Роуз, – провозглашает Аннализа, и все мы чуть не загибаемся от смеха.
Леннон Роуз краснеет, последовательно сменяя пять разных оттенков, но, честно говоря, она ведь самая младшая из нас и уж точно самая невинная. Много раз она признавалась нам, что ждет не дождется замужества. На самом деле, у нее очень милые представления о любви. «Она по-настоящему романтична», – однажды сказал о ней Антон.
Сидни толкает меня голой коленкой.
– Ну, если урок заключался в том, что негоже приманивать молодых людей с помощью своей тяги к сладкому, то я бы сказала, что ты ничему не научилась. – Улыбнувшись, Сидни окидывает взглядом остальных девочек. – Жаль, что вы не видели Мену сегодня, – заявляет она. – Ее приятель с заправки так и вился вокруг нее.
– Прекратите! – прошу я, но не перестаю улыбаться.
– Я только хотела сказать, что ты ему приглянулась, – отвечает за всех Сидни. – И я почти уверена, что ему бы понравился четвертый пункт из той статьи в журнале. По-моему, это как раз для него.
Я откидываюсь назад на кровати и хохочу так, что мне становится трудно вдохнуть.
Леннон Роуз с очень серьезным видом становится на колени, забирает у Сидни журнал и лихорадочно перелистывает его, чтобы снова отыскать ту страницу. Я поворачиваюсь на бок, не переставая хихикать, и вижу, как ее взгляд пробегает по тексту. Потом ее глаза расширяются, и она поднимает взгляд на меня.
Честно говоря, я понятия не имею, что там на самом деле по вкусу Джексону, но я не думаю, что четвертый пункт входит в этот список.
Затем в дверь негромко стучат, и мы мгновенно выпрямляемся, когда она открывается. Сидни вырывает журнал из рук Леннон Роуз и запихивает его под подушку, успев спрятать его за секунду до того, как в комнату заходит смотритель Бозе.
– По случаю чего такое веселье? – спрашивает он с легкой усмешкой.
– Марчелла снова рассказывала о своих критических днях, и это было безумно смешно, – непринужденно произносит Сидни. Она откидывается назад, развалившись на кровати, обхватывает рукой подушку и улыбается.
Смотритель с подозрением смотрит на нее, а затем окидывает взглядом комнату и всех нас. Его взгляд не задерживается на мне. Не знаю, продолжает ли он злиться из-за того, что случилось на экскурсии. Никто из нас не предлагает другого объяснения, так что смотритель Бозе качает головой.
– Ладно, – говорит он. – Отбой уже был, а вас завтра ждет торжественный прием.
– Спасибо за напоминание, – отвечает Аннализа и поднимается на ноги. – Не нужно подтыкать нам одеяла, мы сами справимся.
Смотритель едва заметно улыбается. Кажется, будто снова все нормально. И словно чтобы подтвердить это, он поворачивается ко мне.
– Всем спать через десять минут, – коротко напоминает он, а затем кивает нам и отправляется к выходу.
Мы с девочками озадаченно переглядываемся. Но я благодарна, что он, кажется, больше не злится. Увидеть смотрителя в таком состоянии было потрясением – ужасная картина. И я больше никогда не хочу пережить подобное.
Марчелла и Бринн желают спокойной ночи остальным и уходят вместе с Аннализой. Леннон Роуз чуть задерживается. Она подходит ко мне и Сидни, как раз когда мы встаем с кровати.
– Можно у тебя кое-что спросить? – тихо говорит она.
– В чем дело? – Сидни по-матерински обнимает ее.
Леннон Роуз явно о чем-то беспокоится – ее переживания всегда отчетливо написаны у нее на лице.
– Как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь захочет поцеловать меня?
Я с трудом удерживаюсь, чтобы не сказать: «Ох, сладкая моя…», и вместо этого стараюсь, чтобы мои слова прозвучали уверенно:
– После того как ты закончишь учиться, тебе предстоит встретиться со множеством людей. Академия подберет для тебя идеального человека – того, кто будет знать, что ты – особенная. И тогда вы сможете целоваться до бесконечности.