Глава 22
Едва рассветает, я пробираюсь в комнату Сидни и бужу ее. Я говорю ей, что нам всем нужно многое обсудить. Смотритель еще не встал, так что мы собираем остальных и тихо стучимся в дверь Валентины.
Она только-только проснулась. Но, увидев нас, она тут же садится и спрашивает, все ли в порядке.
– Я вспомнила, – отвечаю я, глядя на них.
Сидни облегченно прижимает руку к груди, радуясь моему возвращению. Но во взгляде Валентины вспыхивает новое чувство – жажда знания.
Мы сидим в комнате, и я пересказываю Сидни, Аннализе, Марчелле, Бринн и Валентине все, что я помню про терапию контроля побуждений. Когда я говорю вслух, все случившееся кажется еще ужаснее. Как я не могла двигаться, как Антон сделал мне больно, засунув нож для колки льда под глаз, как он вводил мне провода и шприц, как он внедрял мне мысли.
– Он врет, – говорю я, – они контролируют нас с помощью лжи и еще какого-то вещества, которое было в том шприце.
– Они экспериментируют на нас, – произносит Марчелла, нервно сглотнув. – Мне нужно забраться в эту лабораторию. Узнать, чем доктор Грогер там занимается.
Бринн кивает, хотя и выглядит испуганной.
Самое ужасное в том, что школа сделала с нами, – то, что нас силой заставили подчиняться. Отчасти это было и физическое насилие, безусловно, но находилось место и для эмоциональных манипуляций. Они пытались убедить нас, что, если мы не будем слушаться их беспрекословно, наши семьи будут разочарованы. Что мы бесполезны, если не заслужили любовь и восхищение академии и мужчин, которые ей руководят. Они манипулировали нами с помощью сладостей и чувства вины.
Теперь я все понимаю. Даже еда была для нас наказанием. Способом отучить нас стремиться к удовольствиям. Вот почему Антон спрашивал, был ли Джексон мне симпатичен. Он считал, что мне не позволено испытывать такие побуждения.
Джексон.
– Вчера вы упоминали Джексона, – говорю я Сидни, – а потом странно переглядывались.
Округлив губы, Сидни бросает взгляд на Аннализу.
– Да, именно так, – произношу я, указывая на них, – в чем дело?
Они умолкают еще на секунду, а потом Сидни наклоняется вперед.
– Тебе нужно поболтать с твоим приятелем с заправки, – объясняет она. – Во время экскурсии как раз представится отличный шанс.
– Ясно, – отвечаю я. – О чем поболтать?
– Спросишь, почему он тебе врал.
– Врал? – Я смеюсь. – О чем же он стал бы мне врать?
– Он упоминался в тех документах, – шепчет Сидни.
Я смотрю на нее, земля словно уходит у меня из-под ног.
– Что это значит? – спрашиваю я. – С какой стати он там упоминался?
– Его семья связана с академией, – говорит она. – Его мама… Его мама когда-то работала здесь, незадолго до того, как здесь устроили школу. Там была папка с фотографиями его семьи, и… – Она пожимает плечами. – Я узнала Джексона. Там было написано его имя и другие сведения. Похоже, школа много знает о его семье, словно их исследовали или что-то в таком духе. Как бы то ни было, его отец упоминается в списке инвесторов, хотя не похоже, чтобы он сейчас активно участвовал.
– Его мама умерла, – добавляет Аннализа.
– Я знаю, – соглашаюсь я, усиленно пытаясь осмыслить эту информацию. – Он это упоминал. Но… – Я смотрю на остальных. – Почему он не сказал мне, что она здесь работала?
– Точно не знаю, – говорит Сидни. – Но это досье на их семью – оно было очень подробным. Как будто даже… угрожающим. А после того, как его мать умерла, все прекратилось. Там было сказано, что это самоубийство. И после этого они словно о ней забыли.
– Кем она здесь работала? – спрашиваю я.
Несколько секунд помолчав, Сидни отвечает:
– Аналитиком.
Я отшатываюсь, словно эти слова причинили мне физическую боль. Я чувствую себя преданной. Как он мог утаить это от меня?
– Не так, как Антон, – добавляет Сидни. – Не для учениц. Она занималась технологией – компьютерами или чем-то вроде этого. Точно не сказано.
– Может, парень ищет информацию? – предполагает Валентина. – Думаю, нужно ему ее предоставить. Если мир узнает о том, как школа обращается с нами, может, ее закроют. Иначе, если мы сбежим, нас просто поймают и вернут. Поверь мне.
– Так что, мы расскажем ему все, что узнали? – спрашиваю я, оглядывая остальных. – Несмотря на то, что он нам соврал?
– Выясни, почему он соврал, – предлагает Сидни. – Но потом… да. Мы ему расскажем.
Остальные девушки соглашаются.
– Во время экскурсии, – говорит Аннализа, – ты сможешь ему все рассказать.
– А что, если он не придет?