Старуха не утонула. Она раскинула руки и смотрела в небо. Наверное, искала там свою душу. Океан не шевелился. Не качал ее. Словно его тошнило. И он замер, будто в страхе поперхнуться и заблевать все вокруг.
— Бог мертв, — сказала девушка и швырнула в океан телевизор.
Он поплавал рядом с трупом старухи, а затем набрал-таки воду и медленно пошел на дно, увлекая за собой покойницу.
Вот и все.
Больше нет никаких дел.
Конец долбанного сериала.
Directed by
ROBERT B. WEIDE
Глава 3
За пару лет до конца света он берет такси и едет домой.
Водитель — мужик лет под сорок всю дорогу курит сигареты и слушает радио. Чужак не возражает, у него нет никакого желания разговаривать о вреде пассивного курения. Он вообще не хочет ни о чем говорить, он слишком устал на работе. Продавленное тысячами задниц сиденье опускается до уровня земли, и он прикрывает глаза.
Иногда он целый день лежит в пустой квартире и слушает дождь. Но ему всегда мешают, кто-нибудь обязательно припрется поговорить об Иисусе, политике и вампирах.
— Если бы Иисус был человеком, он бы не смог выдержать так много боли.
Чужак не знает, откуда берутся все эти люди.
Неясные тени. Силуэты из других измерений. Они выдают себя за живых.
Такси уезжает из центра города, увозя чужака прочь от вечерних развлечений: пивных баров, кинотеатров, ресторанов, ночных клубов и казино. Сейчас эти места пустуют, большинство не откроются до самой ночи, в этом они похожи на вампиров. На тех, о которых писал Брэм Стокер, а не Стефани Майер.
Таксист говорит:
— Быть вампиром в нашей стране — наказание. Большая часть народу — алкоголики и кровь у них на вкус, как дерьмо. Но даже если ты не вампир-эстет, то заняться тебе все равно нечем. По ночам работают только бары и проститутки. Скучно.
Чужак не отвечает.
Он не любит разговаривать.
Вокруг только призраки. Мертвецы.
Тени, которые думают, что они все еще живы, что у них есть дела.
Машина останавливается у светофора.
Цифры меняются.
Вот 30, 29, 28, 27, 26, 25, 24, 23, 22, 21, 20, а следом 19. И дальше. Обратный отсчет. Последние секунды этого мира. Все сгорит. Все исчезнет. Белый свет заполнит пространство. Призрачный поток ядерного синтеза.
Таксист выдыхает дым:
— Говорят скоро конец.
— Может и так.
— Это плохо. В магазинах сезонные скидки.
Чужак пожимает плечами.
— Клево.
— Не говори так. Все эти "клево", "классно", "суперупруго", так разговаривает деревенское быдло. Ты теперь в городе, друг. Здесь все по-другому.
Чужак просит водителя остановить машину у магазина продуктов.
Он покупает апельсиновый сок и бутылку водки.
Бесконечные полки с едой и напитками тянутся за горизонт. Все мертвое. Неподвижное. И торчит прейскурантом. Этот мир сломан. Что-то не так. Он будто скользит. Люди, вещи. Они потеряли цвета. Все бледное. Невыразительное.
От этого хочется уйти. Спрятаться. Никогда не выходить на улицу.
Дома пусто.
Книги и тараканы.
Бывшая жена оставила ему настольную лампу в виде куска соли и книгу Стивена Кинга «Билли Саммерс». Чужак наливает водку в чашку для кофе и открывает последнюю главу. Нет смысла читать весь роман, если все закончится плохо.
Никаких сюрпризов, Билли.
Ты ведь тоже умрешь?
За окном идет дождь.
Шелест и шепот.
Еще один океан.
Вода падает с неба.
Молнии прячутся в облаках.
Гром.
Шаги в коридоре.
Стук в дверь.
Мертвецы на пороге.
На этот раз двое.
— Мы бы хотели поговорить с тобой о геях.
— О геях и лесбиянках.
— О неугодных Господу нашему.
— Ты ведь знаешь, что у них есть свои церкви? Они, как сатанисты.
— Церковь Сатаны.
— Почему они не могли назваться по-другому?
— Секта Сатаны.
— Клуб Сатаны.
— Свидетели Сатаны.
— Почему они выбрали туже форму, что и мы — добропорядочные христиане? Не могут себе название другое придумать?
— Они издеваются над нами, над Господом нашим Иисусом Христом.
— Но мы пришли поговорить не об этом.
— Геи и лесбиянки, которые там на Западе уже открывают свои собственные христианские церкви, проводят обряды, молятся Господу нашему и живут во грехе.
— Они неугодны Богу.
— Нет. Неугодны.
— В Библии сказано — мужеложество грех.
Так продолжается до поздней ночи, пока они не исчезают. Проходят сквозь потолок. Наверх. К небу. Возносятся на встречу к своему Богу.
Чужак читает им за упокой.