Мой взгляд невольно возвращался к человеку, сидевшему на противоположной стороне стола. Он держал в руках бокал с белым вином, рассеянным взглядом блуждая по саду. Каштановые, с медовым оттенком волосы были длинней, чем принято у приличных мальчиков из колледжа, но все же не настолько, чтоб причислить его к хиппи. Карие глаза были спокойны, в них читалась скука.
Он указал мне на стул:
– Садись, поужинаем.
Я робко опустилась на краешек стула и замерла в нерешительности, пока его голос не повторил свой приказ:
– Ешь.
Послушно взяв вилку, я принялась за салат, совсем не ощущая вкуса.
– Расскажи о себе.
Слова давались с трудом – слишком я нервничала. Но он умело задавал вопросы, и вскоре беседа стала более непринужденной. Я рассказала о своей семье, колледже, увлечениях… Только когда дошла до самоубийства отца, голос снова сорвался и я замолчала. В горле встал комок, справиться с которым не помог даже большой глоток вина.
Он отложил приборы, встал и подошел ко мне. Протянув руку, помог подняться на ноги. Он стоял напротив. Черная рубашка казалась частицей ночи. В глазах плясали огоньки свечей. Мне он казался демоном, принявшим облик человека и пришедшим, чтоб покарать меня за какой-то грех.
Он откинул назад мои волосы, провел костяшками пальцев по щеке, взял за подбородок. Я задрожала сильнее. Он коснулся пальцем глухого ворота, закрывавшего шею практически до подбородка:
– Больше не надевай такого. Мне нравится твоя шея.
Больше не надевать? Значит, он не собирается выкидывать меня на улицу? Его пальцы меж тем скользнули вниз, расстегивая, а то и просто отрывая бесчисленные крохотные пуговки. Треск, с которым они отлетали, каждый раз заставлял меня вздрогнуть. Казалось, что он вот-вот потеряет самообладание и набросится на меня, как дикий зверь.
Наконец, платье упало к моим ногам. Он отошел не шаг, любуясь на меня.
– Отбрось его в сторону.
Снова вздрогнув, я недоуменно посмотрела на него. Он указал вниз и повторил:
– Платье. Отбрось его в сторону.
Я послушно переступила через одежду, отбросив ее ногой. Он рассматривал меня, снова вызывая ощущение выложенного на витрину товара. Мои щеки залила краска стыда. Еще ни разу я не была в такой странной ситуации, безумно смущающей и одновременно странно возбуждающей. Он обошел меня, разделил надвое волосы, струящиеся почти до ягодиц, и перебросил их на грудь:
– Завтра закрепи их на затылке. Мешают.
Я промолчала, понимая, что слов от меня не требуется. Если я не выполню его указание – он, чего доброго, просто отрежет их. Вступиться за меня некому. Ощущение собственной беспомощности сводило с ума, и на мои глаза вновь навернулись слезы. Я сглотнула подступивший комок, но сдержала рыдания: нужно держаться изо всех сил, пока я не придумала, что делать дальше.
Меж тем он расстегнул застежку бюстгальтера и снял его, отшвырнув к платью и снова встал передо мной. Мягкие пряди волос шевелил ветер, и их прикосновение к коже груди возбуждало против моей воли. Аромат его парфюма кружил голову. Я чувствовала себя кроликом перед удавом: знала, что обречена, но не могла ничего с этим поделать.
Он снова убрал назад мои волосы, провел ладонями по шее, сомкнул их на моей груди. Соски, потемневшие и напряженные, остались торчать между указательным и средними пальцами. Я почувствовала, как внизу живота возникает теплая, тяжелая волна. Когда он резко сжал пальцы, вызвав легкую боль, я испуганно вскрикнула. Мое тело словно пронзила молния хрупкого и острого удовольствия.
Он отпустил меня, снова отступив и шагнув мне за спину. В ушах шумело. В коленках появилась дрожь. Я услышала его голос:
– Меня зовут Стивен.
После этого наступила тишина. Только ветер по-прежнему шептал что-то в кронах деревьев. Я простояла несколько, прежде чем набралась смелости обернуться. На террасе я была одна.
Глава 7
Оставшись одна на террасе, я оделась и убежала в свою комнату. Упала в кресло у камина и долго плакала от страха и отчаяния. За что? За что мне все это?!
Еще вчера я думала, что моя жизнь кончена и хуже просто быть не может.
А сейчас я бы что угодно отдала за то, чтобы вернуться в тот день. Тогда я, по крайней мере, была свободна. Да, в нищете, но у меня не было такого ужасающе огромного долга. И если до сегодняшней встречи на террасе я понятия не имела, что именно меня ждет, то теперь представила вполне. Страх неизвестности, который терзал меня до этого, теперь обрел форму и четкие очертания.