- Я хотя бы заработала очки за попытку рассмешить тебя? - спросила Кайри, глядя широко раскрытыми глазами и с надеждой.
- Два.
- Два что?
- Я даю тебе два очка за попытку рассмешить меня.
- А сколько очков нужно, чтобы я выиграла?
- В какую игру мы играем? - спросила Элли, включая пар на утюге. У нее была складка, которая не поддавалась.
- В игру "Давай дружить".
- Мне не нужны друзья.
- Нам всем нужны друзья, - ответила Кайри. - Мы бы сошли с ума без друзей.
- Ты уже сошла с ума, - напомнила ей Элли. - Как и я.
- Это правда, что ты прячешься от своего жестокого парня? - спросила Кайри. Элли выпрямилась, как струна, и уставилась на Кайри. У Дэниела был его «Ауч», но давным-давно Элли усовершенствовала свой устрашающий взгляд, который использовала с другими сабмиссивами в круге Кингсли. Как только один из них переступал черту, выходил за пределы, или, что еще хуже, по мнению Элли, жаловался - она так пристально смотрела на сабмиссива, что тот начинал плакать. Теперь она так же пристально смотрела на Кайри.
- Ты девственница? - спросила Элли.
- Что? – Кайри моргая, смотрела на нее в замешательстве
- Если мы ведем откровенную беседу, она должна быть двусторонней. Ты девственница?
- Да, - ответила Кайри.
- Так и думала.
- Что это значит? - спросила Кайри.
- Значит, что ты невинная. Ты никогда не позволяла себе быть сексуально уязвимой перед кем-то. Поскольку ты девственница, ты даже представить себе не можешь, какой была моя жизнь до того, как я приехала сюда. Мы будем говорить на совершенно разных языках. Я могу рассказать тебе правду о том, кто я и что привело меня сюда, и ничего из сказанного не будет иметь для тебя никакого смысла.
- Откуда ты знаешь?
- А как, по-твоему, я узнала, как снять воск с твоего одеяния? - спросила Элли.
- Не знаю. Ты сказала это было, как? Опасность во время отдыха. Отдых - значит игра. Ты играла со свечным воском.
- Да. Есть какие-нибудь догадки, как и почему?
- Не совсем. Свечной воск не кажется таким уж забавным.
- Значит, ты не из той же тусовки, что и я. Была во всяком случае, - поправила она.
- Похоже, интересная тусовка. Банда свечного воска.
- Да. Наверное. - Элли вздохнула и сложила свою теперь уже идеально ровную скатерть.
- Ты скучаешь по ней? По прежней жизни? - Кайри обошла гладильную доску и села на тумбу. Ее ноги, обутые в черные старушечьи туфли, стучали по дверце. Без одеяния Кайри была бы похожа на скучающего подростка, сидя на кухонной тумбе.
- И да, и нет, - ответила Элли. - Скучаю по ее части.
- По чему ты скучаешь? - спросила Кайри.
Элли посмотрела ей прямо в глаза.
- По сексу.
Она надеялась, что это наконец заткнет Кайри.
- Это так же весело, как звучит? - спросила Кайри.
- О мой Бог, мне не избавиться от тебя, не так ли? - спросила Элли, готовая разбить окно и убежать, при необходимости.
- Неа, - Кайри ухмыльнулась от уха до уха. - Я так не веселилась с тех пор, как приехала сюда. Ты действительно сердишься, и мне это нравится. Скажи мне еще что-нибудь сердитое.
- Ты, должно быть, мазохистка.
- Что?
- Мазохист. Тот, кто получает удовольствие от боли и унижения.
- Ну... я ушла в монастырь.
- Точно подмечено, - признала Элли. - Послушай, ты кажешься очень милой.
- Я очень милая. Я самый милый человек, которого ты когда-либо знала.
- Да ты настоящая Поли-матьее-Анна, не так ли?
- Да. А еще, «Полли и мать ее Анна» было бы отличным названием для лесбийского порно.
Элли уставилась на нее.
- Ой, пугающее лицо, - сказала Кайри.
- Стоп, - сказала Элли. - Пожалуйста, просто прекрати то, что ты делаешь.
- А что я делаю? - спросила Кайри, все еще улыбаясь.
- Очевидно, что ты девочка, пришла сюда с миссией, подружиться с несчастной, подвергшейся насилию, прачкой, которая сбежала от своего большого плохого парня. Не знаю, велел ли тебе это сделать твой наставник, или мать-настоятельница, или даже моя собственная мать, но мне все равно. Мне не нужна подружка. Мне не нужен друг. Мне не нужна твоя жалость. Мне не нужно ничего из того, что ты можешь мне дать. Я в порядке.
Улыбка Кайри погасла, как будто солнце село на пять часов раньше.
- Муж моей старшей сестры забил ее до смерти, - сказала Кайри. - Два года назад. У них осталась трехлетняя дочка, которая видела, как все произошло.
Элли почувствовала, как у нее внутри все оборвалось, словно под ней открылся люк, и все, кроме ее тела, провалилось внутрь.
- Кайри... прости.
- Кто-то сказал мне, что ты сбежала от парня, который бил тебя, - сказала Кайри. - Если это правда, то я хочу сказать, что счастлива, что ты сбежала от него до того, как он убил тебя. Я очень скучаю по сестре.
Элли наклонилась и вытащила из корзины горсть белых льняных салфеток.
- Мне очень жаль твою сестру. Если тебе от этого станет легче, то моя ситуация совсем не похожа на ее. Я здесь не потому, что у меня был жестокий парень. Я ушла от него по другим причинам. Это... это сложно.
- Значит, он никогда не бил тебя?
- Говорю... все сложно.
- Значит, бил.
- Сложно.
- Он был женат? Когда женщины находятся в отношениях с женатыми парнями, не желая признавать, что он женат, они говорят, что это сложно. Я видела такое по телевизору.
- Моя жизнь - не ТВ-шоу, - ответила Элли. - Моя жизнь...
- Сложная. Поняла.
- Я не пытаюсь быть грубой, ворчливой или стервозной, - ответила Элли. - Я не хочу говорить о том, почему я здесь, и не должна.
- Хорошо, ты права. Понимаю.
- Не понимаешь, но это нормально. Поверь. Я делаю тебе одолжение. Похоже, тебе действительно нравится быть монахиней. Я не хочу говорить или делать того, что заставило бы тебя передумать насчет католической церкви.
- О, у меня много мыслей насчет католической церкви. Даже не одна и не две. Священник моей сестры посоветовал ей остаться с мужем, потому что развод - это грех. Он предложил обратиться к психологу. Если бы она ушла от него, то, вероятно, осталась бы жива. Почему мы спрашиваем совета о браке у тех, кому не разрешено вступать в брак? Это моя вторая мысль о католической церкви.
- Хорошая вторая мысль.
- Третья мысль, - продолжила Кайри, подняв три пальца. - Почему женщины не могут быть священниками? Разве не сказано, что в Иисусе Христе нет ни мужчины, ни женщины?
- Верно. Послание к Галатам 3:28, - ответила Элли.
- Если это правда, то нет никаких причин, по которым женщины не могут быть священниками.
- Есть причина. Католическая церковь ненавидит женщин.
- Ненависть – слишком сильное слово, Элли.
- Ты знала, что, если католического священника поймают за совращением ребенка, его отправят на лечение и переведут в другой приход. Между тем, если женщина сделает аборт, ее...
- Отлучат от церкви.
- Не просто отлучат. Latea sententiae - автоматическое отлучение, - сказала Элли. - Сам акт способствует отлучению. Твоего шурина, который забил твою сестру до смерти, даже не отлучат от церкви за то, что он с ней сделал. Вот хорошая третья и четвертая мысль для тебя о католической церкви.
- Я знаю, ты сказала что-то мудрое и о чем стоит подумать, но я слышала, как ты пару секунд говорила на латыни и это было действительно потрясающе.
- Боже мой, ты ненормальная.
- Мне жаль. Вроде как. Но ты права, много мыслей, - согласилась Кайри. Она сложила руки на животе.
- Но ты здесь, одна из них. Монахиня. Несмотря на вторую, третью и четвертые мысли, ты все-таки вступила в их ряды.
- Ты знала, что американские монахини сводят Папу римского с ума? Мы все либеральные и революционерки, у нас общая собственность, и поэтому нас принимают за коммунистов. Многие из нас ими и являются. По крайней мере, социалистами. Боже упаси, чтобы всем хватало еды и воды, и никто не станет миллиардером, пока все не будут обедать каждый Божий день, верно?
- Разозлить Папу - веская причина, чтобы стать монахиней. Может быть, единственная веская причина.