Или он мог бы просто трахнуть ее снова.
Он оторвался от нее, встал и выбросил презерватив. Джульетта оставалась на кровати, лежа на спине и глядя на него. Ноги все еще широко разведены. Откровенное приглашение.
- Я причинил тебе боль? - спросил он, вернувшись к ней на кровать. Москитная сетка окружала их, словно облако. Слишком легко было поверить, что они одни в этом мире.
- Да.
- Как сильно?
Она просунула руку между ног, и когда показала ему, он увидел кровь на ее пальцах. Он трахал ее так жестко, что у нее пошла кровь. Было два способа отреагировать на такую ситуацию. Первый - извиниться. Это был ванильный вариант. Он не отвечал в ванильном стиле. Он ответил, как Кингсли.
- Хорошо, что у тебя есть еще две дырочки, - сказал он.
- Я твоя, - ответила она с усталой улыбкой. - Сделай своей всеми способами.
- Но только сегодня?
Она кивнула и прошептала: - Только сегодня.
- А что, если этой ночи будет недостаточно?
- Должно быть достаточно, - ответила она.
- Тогда начинай молиться, - сказал Кингсли.
- Молиться о чем?
- Чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Джульетта опустилась перед ним на колени. Она коснулась его обнаженной груди руками, поцеловала шрам над сердцем, посмотрела на него.
- Это моя единственная молитва, - прошептала она.
Кингсли прижал ладони к ее щекам и обрушился на ее рот. Он целовал ее с жадностью, которую он забыл, что может испытывать к кому-то кроме Элли и Сорена. Он думал, что с ними достиг границ своей страсти, что он достиг дна с ними и отдал все, что имел. Но с Джульеттой он обнаружил новый запас желания, более глубокий голод, страстное желание иметь с ней что-то, чего не было ни с кем другим. Он протолкнул язык через ее губы и в теплый рот. У нее был вкус соли и океанской воды, и чем больше он пил ее, тем больше ему хотелось пить. Он никогда не сможет утолить свою жажду к ней.
- Джульетта... - прошептал он ей в губы. - Моя Джульетта, мое сокровище. - Она задрожала в его руках.
- Тебя зовут Кингсли? - спросила она. - Это твое настоящее имя?
- Да.
- Ты настоящий король?
- Да, - ответил он. У него было королевство. У него были владения. У него был двор, который служил ему. Да. Он был настоящим королем.
- Тогда позволь мне служить тебе, mon roi.
Она опустилась вниз по его телу, оставляя дорожку поцелуев, не торопясь и целуя каждый дюйм, кроме тех дюймов, которые больше всего жаждали их. Когда приблизилась к члену, она тихонько подула на него. Прохладный воздух из ее рта обдал его. Затем она выдохнула горячий воздух и его кровь снова закипела. Языком и губами она дразнила его низ живота, бедра, внутреннюю поверхность бедер. Когда он достиг точки отчаяния, она обхватила ладонью его длину. Он кончил всего несколько минут назад, но уже снова был тверд. Она проникла в его кровь, заставила ее гореть, закипать. Он был потерян в своей страсти к ней.
- Скажи, если тебе не понравится, - сказала Джульетта.
- Что именно?
Она ответила не словами. Ее рот был слишком занят, чтобы говорить. Она обхватила головку его члена и стянула крайнюю плоть к кончику, создавая нечто вроде нимба. Затем она облизала его горячим влажным языком. Кингсли умер. Зрительное восприятие вкупе с ощущением - это восхитительное плотское, непристойное, сладострастное ощущение - едва не погубило его. Он видел звезды и видел небеса, и он мог бы видеть Бога, но только если бы Бог был похож на Джульетту. Каждая его частичка пульсировала.
- Я никогда не видела более красивого мужчину, - сказала она, глядя на него снизу вверх, пока нежно сжимала ладонью его яички. - Ты настолько прекрасен, что лучше бы я никогда тебя не видела.
Он бы ответил ей, но она снова обхватила его ртом, и его слова исчезли. Она вобрала глубоко, принимая его до горла. Ее полные губы на его члене довели его прямо к краю и оставили его там напряженным, возбужденным, его тело было одним пульсирующим нервом потребности. Джульетта боготворила его ртом, осыпая горячими влажными поцелуями, облизываниями, жесткими поглаживаниями руки, от которых он задыхался, широко раскрыв глаза от потрясения наслаждения. Она бесконечно наслаждалась каждым дюймом его тела своим языком. Она вытянулась над ним и положила руки ему на грудь, уткнувшись лицом в его бедра, вбирая всю его длину в рот. Его давно никто так полно не принимал, так глубоко, так сильно. Слишком. Он схватил ее за запястья и так сильно кончил, что его плечи скатились с кровати, а живот сжался. Где-то он услышал стон, почти крик, и понял, что тот исходит от него.
Она проглотила его сперму, даже слизнула последнюю каплю с головки. Когда он поморщился, она остановилась.
- Не останавливайся, - сказал он. - Возьми все.
- Больно? - спросила она, облизывая его снова.
- Да.
Она больше не задавала вопросов. Она повиновалась ему так, словно была рождена для этого. Ему хотелось в это верить. Именно это чувствовал Сорен в тот день, когда встретил Элли? Что он нашел единственную женщину, созданную для него? Специально для него? Если его страсть к ней горела так же, как у Кингсли к Джульетте, то неудивительно, что священник ждал четыре года, чтобы трахнуть ее. Это было настоящее чудо.
- Arrête, - сказал он. Хватит. Джульетта остановилась.
Кингсли закрыл глаза и просто отдыхал. Джульетта скользнула вверх по его телу и легла рядом с ним на кровать.
- Я хочу выпороть тебя, - сказал он.
- Нельзя. Он увидит следы.
- Но ты этого хочешь?
- Да, - ответила Джульетта. - От тебя я хочу всего.
- Одной ночи недостаточно.
- Сколько ночей будет достаточно?
Кингсли открыл глаза и посмотрел на ее лицо, в ее глаза.
- Все твои ночи.
- Ты пьян от секса. - Она начала подниматься. - От удовольствия. Ты нашел новую девушку для секса и убедил себя, что она отличается от всех других девушек, которых ты трахал. Ты не имеешь в виду то, что говоришь.
- Я не подросток, влюбленный в первый раз. Я был с сотнями женщин.
- Поздравляю. Уверена, твои родители очень гордятся тобой.
- Мои родители мертвы.
- Потому что они узнали, какая ты шлюха? - спросила она.
Он схватил ее за шею и потащил обратно на кровать.
- Веди себя прилично, - сказал он, скользнув на нее сверху. - И не дерзи мне.
Она сердито уставилась на него.
- Хочешь притвориться, что не чувствуешь того же, - сказал Кингсли. - Хочешь притвориться, что это был просто секс, чтобы не было так больно, когда ты больше никогда меня не увидишь.
- Расскажи мне больше о том, что я чувствую. Скажи мне больше, что я думаю. Скажи мне, чего я хочу, раз ты думаешь, что я не знаю.
- Это, - сказал он и, схватив ее за волосы, дернул так сильно, что она откинулась назад. Он припал губами к ее груди и глубоко вобрал сосок.
- Это он дает мне. Он все дает мне.
- Если бы это было правдой, меня бы здесь не было, - прошептал он ей на ухо. - Или здесь.
Он погрузил четыре пальца глубоко в ее влагу.
- Я никогда не была ни с кем другим, кроме него, - выдохнула она, пока он раскрывал ее тело пальцами. Он ощутил, как ее внутренние стеночки сопротивляются ему, трепещут от удовольствия, пульсируя от желания.
- Ты любишь его?
- Да.
- Ты лжешь?
- Может быть.
- Хочешь, чтобы я влюбился в тебя? - спросил Кингсли.
- Он любит меня, - ответила она. – Любовь – последнее, что мне нужно от тебя.
- Скажи мне, что я могу дать тебе, что он не может. - Кингсли толкался все глубже, пока она не обхватила его руку.
- Это не имеет значения. Ты не дашь мне этого.
- Откуда ты знаешь, пока не скажешь мне, что это?
- Знаю. Обещаю, я уже знаю, - ответила она, и Кингсли услышал отчаяние в ее голосе. - Трахни меня. Это все, что имеет значение.
Он сделал, как ему было сказано. Он перевернул ее на живот и подложил под бедра подушку. Сначала она напряглась, когда он протолкнул язык в ее самую тугую дырочку, но через минуту расслабилась и открылась для него. Он натянул презерватив и снова вошел в нее. Теснота вокруг него была экстазом. Он продержался всего несколько толчков, прежде чем кончил.