Когда Энтони переворачивается и тянется за полотенцем, я быстро натягиваю одеяло на лицо, вынимая руку из штанов пижамы. Моё тело вялое и расслабленное, а киска сжимается и дрожит от пережитого оргазма. Я разворачиваюсь в постели, подальше от парней, и ложусь лицом к стене, задаваясь вопросом, мог ли Энтони услышать меня. Интересно, догадался ли он, что я делала одновременно с ним? Надеюсь, что нет, потому что я не знаю, как объяснить, что, чёрт возьми, на меня нашло.
Я говорила себе, что, приехав сюда, буду полностью сосредоточена на учебе. На моей работе, на занятиях, а не на парнях. Теперь, менее чем через сутки, я уже мастурбирую на одного из них?
Я гримасничаю и сжимаю крепко свою подушку. Как я переживу целый семестр с этими парнями, находящимися так близко ко мне?
Глава 2
Когда я просыпаюсь, комната снова пуста.
«Спасибо Господу за утреннюю тренировку», — думаю я, одеваясь.
По крайней мере, это означает, что комната будет в моём личном распоряжении каждое утро, потому что я, как правило, просто выкатываюсь из постели как можно скорее, прежде чем мне нужно будет где-то находиться. И я действительно ценю то, что парни так тихо собираются.
Мне не на что жаловаться. Существуют гораздо худшие возможные соседи, с которыми я могла бы застрять. Кто-то громкий или раздражающий, или кто-то, кто слушал бы громкую музыку и не давал бы мне спать всю ночь.
«Всё будет хорошо», — говорю себе, запихивая книги в рюкзак. Просто нужно немного привыкнуть. Черт, может быть, это даже пойдёт мне на пользу — если я смогу научиться игнорировать своё собственное влечение к этим парням, тогда я буду хорошо настроена на игнорирование любых других горячих парней, с которыми могу столкнуться в этом году. Пройти какие угодно иные испытания силы воли будет лёгкой прогулкой после этого семестра.
Немного повеселев от этой мысли, я выхожу из своей комнаты, жуя энергетический батончик, направляясь на первую пару. В кампусе уже шумно в это время, люди пересекают его во всех направлениях по пути на занятия. Меня действительно волнует здешнее расположение строений. Но я добираюсь до того, как выясняю, что одно из высоких стеклянных конструкций, окружающих меня, является научным зданием, а затем я теряюсь. Внутри здания миллион различных коридоров, каждый из которых разветвляется в разные стороны, некоторые ведут наверх, некоторые вниз... Нумерация похоже, тоже не в порядке.
Я хожу, по крайней мере, пять минут по одному коридору, прежде чем он заканчивается тупиком, и я понимаю, что мне нужно будет развернуться и пойти в совершенно другом направлении, чтобы вернуться к другому варианту.
«Отстой, отстой, трижды отстой», — думаю я, торопясь.
У меня было много свободного времени, но оставшись в этом лабиринте надолго, я могу опоздать на мою самую первую пару в первый день занятий. Отличный способ произвести хорошее первое впечатление на профессора.
Не говоря уже о том, что я, вероятно, пропущу важные вводные объяснения того, как будет работать класс…
Я так занята размышлениями, что не замечаю человека, стоящего прямо на моём пути, пока почти не сталкиваюсь с ним. Я останавливаю себя всего в футе от столкновения и смотрю вверх, чтобы обнаружить Вина, улыбающегося мне, подняв брови.
— Потерялась? — спрашивает он, и часть меня хочет отрицать это, просто чтобы стереть улыбку с лица парня. Потому что эта улыбка слишком раздражающе сексуальна.
Но сейчас у меня нет времени на игры, поэтому я просто вздыхаю и признаю поражение.
— Целиком и полностью. Я пытаюсь найти аудиторию 305, но…
— Да, это здание — настоящий лабиринт. Пойдём, я тебя провожу.
Я шагаю рядом с Вином, стараясь не обращать внимания на то, что между его рукой и моей всего дюйм пространства. Я почти чувствую тепло, исходящее от него, и я определённо могу сказать, что он был в общежитии и принял душ после тренировки — Вин пахнет мятной свежестью, с намёком на одеколон и чем-то ещё под этим, запахом, который я узнаю из нашей общей комнаты. Запах, которым пропитан он — сосна, тёмный лес и тайна.
Тёмные глаза Вина то и дело находят мои, пока мы идём, постоянная улыбка по-прежнему играет на его узких губах.
— Волнуешься в свой первый день?
— Думаю, да. Скорее нервничаю, чем волнуюсь, — признаюсь я, вздыхая, когда наши шаги ускоряются.
— Не то, чего ты ожидала? — говорит он, цитируя наш разговор накануне.
Мои щёки вспыхивают.
— По крайней мере, теперь я знаю, что на самом деле не знаю, чего ожидать, — отвечаю ему, пытаясь улыбнуться. Это Оливковая ветвь, и он принимает её шаг за шагом, улыбка парня расширяется.
— Не беспокойся. Между нами троими, я думаю, у нас всё будет хорошо.
Вин останавливается, и я почти прохожу мимо него, потому что отвлеклась, думая о том, что же он имел в виду, говоря о нас троих.
Потом я понимаю, что мы уже стоим перед аудиторией. Моей аудиторией. 305. И в это самое мгновение над головой раздаётся звонок, сигнализирующий о начале пары и о моей лекции по биологии.
— Большое спасибо, — говорю я и захожу внутрь. Но, к моему удивлению, Вин следует за мной, его ухмылка расширяется. Я с трудом сглатываю, когда мы занимаем два оставшихся места в задней части лекционного зала на восемьдесят человек, бок о бок. — Я не знала, что ты слушаешь лекции по биологии, — шепчу я, когда наш профессор включает экран в передней части аудитории.
— Ты ещё многого обо мне не знаешь, Кэссиди, — мягко отвечает он и, подмигнув, вытаскивает из сумки блокнот, а затем с улыбкой откидывается на спинку стула, глядя на доску.
Даже когда взгляд Вина направлен в другое место, всё равно кажется, что он смотрит на меня. Пространство между нами кажется почти осязаемым.
Как я и предполагала, трудно сосредоточиться на профессоре, когда всё, о чём я могу думать — это ощущение парня рядом со мной. Интересно, о чём он думает? Почему он тоже ходит на эти занятия. Он также планирует стать биологом или просто заполняет свободное окно? Чем Вин хочет заниматься по жизни, кроме игры в лакросс?
Во время лекции происходит перерыв, когда профессор пытается заставить слайд-шоу продвигаться, и Вин что-то пишет в уголке своего блокнота. Сдвигает его в сторону, чтобы я могла увидеть, и мне приходится подавлять смех, когда читаю: