Прежде чем я успеваю осознать, в моей голове вспыхивает образ. Мы трое в нашей комнате в общежитии. Энтони и Вин оба голые, я между ними, светлым и темным, американским красавчиком и ухмыляющимся плохим мальчиком. Каково это — целовать их обоих? Позволить губам Вина найти мои, попробовать меня на вкус, а затем Энтони следующий, более мягкий, лёгкий, но не менее горячий…
Я представляю мужские руки на себе. Их обнажённые тела, прижатые к моему. Твёрдые члены, прижимающиеся ко мне зажатой между ними; я не могу скрыть заминку в дыхании и румянец на щеках.
— Я...
Прекрати это, Кэссиди. Помни, зачем ты здесь!
Я качаю головой и отталкиваюсь от стены, быстро дыша.
— Я не могу. Я бы никогда... Я не смогу... — трудно говорить, когда парень всё ещё смотрит на меня так.
Вин тихо смеётся, и это низкий, опасный звук. Улыбка ни на миг не покидает его идеально изогнутых губ.
— Ты понятия не имеешь, что бы сделала в пылу момента, Кэссиди.
Прежде чем я успеваю ответить, прежде чем могу это отрицать, Вин исчезает в тёмном коридоре и оставляет меня одну в пустом пространстве с бешено колотящимся сердцем.
Когда я смотрю на него, скрывающегося за углом, в глубине души, в месте, которое пугает даже меня, я понимаю и признаю это: он прав. Я не знаю, что бы сделала, если бы у меня был шанс.
Но больше всего меня пугает то, что случилось сегодня.
Глава 3
К тому времени, как прозвенел звонок в конце последней пары, я больше не могла этого выносить. Я переписывалась с Нитой, намекала на нечто происходящее. Но сообщений явно недостаточно. Мне нужно поговорить с ней лицом к лицу, по крайней мере, насколько это возможно, через компьютер. Мне нужно, чтобы она отговорила меня, сказала, что я сумасшедшая, и не потеряла голову из-за парня в первый день колледжа.
Ну. Не парня. Двоих парней.
Что гораздо хуже.
Поэтому, входя в свою комнату в общежитии, я более чем немного раздражена, когда нахожу её уже занятой. Энтони растянулся на верхней койке, конечно же полуголый, и читает книгу, название которой я не вижу со своего места. Я замираю на мгновение, мысленно возвращаясь к прошлой ночи, когда наблюдала, как он дрочит. Я могу представить эту сцену ещё лучше теперь, когда он лежит на том же месте, всё также с обнажённой грудью. Чёрт возьми, эти мышцы пресса…
Я роняю свою сумку на кровать, думая о том, чтобы уйти и найти тихое место для звонка Ните. Вот тогда-то Энтони, кажется, понимает, что я в комнате, и отрывает взгляд от книги в мягкой обложке, ложа её себе на грудь, чтобы улыбнуться мне.
— Мы должны перестать так встречаться, — произносит он, бросая острый взгляд на свою обнаженную грудь. — Я имею в виду... или нет.
С этими словами парень перебрасывает ноги через край кровати и прыгает вниз, наплевав, что это верхняя койка. Он изящно встаёт на пол, уже убирая книгу. Но не раньше, чем я мельком вижу обложку и чувствую, как мой подбородок опускается ещё ниже.
Я узнаю эту книгу. Одну из моих любимых, на самом деле. Жанетт Винтерсон, одна из лучших феминистских авторов всех времён, не говоря уже о восхитительном слоге.
Энтони следит за моим взглядом и улыбается.
— Немного занудно, я знаю, но мне просто нравится, как она пишет. Читать её книги — всё равно что есть тёмный шоколад. Богатый, горько-сладкий…
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — тут же говорю я. — То, как она рассказывает о потерянной любви, заставляя прочувствовать на себе всю боль, но это чудесно.
— Именно.
Энтони подходит ко мне ближе, надеюсь, по-дружески. Но я не могу не поднять голову, чтобы посмотреть на него и вспомнить, что только что произошло с Вином, когда мы стояли в коридоре под тем же углом несколько часов назад. Энтони выглядит совсем по-другому, блондин, голубоглазый, с обнажёнными твёрдыми мускулами. Его запах мягче, чем у Вина, в нём больше корицы и специй, но мне так же хочется дотронуться до его тёплой кожи, в нескольких дюймах от моей.
— Ты много читаешь, Кэсс? — спрашивает он, пожирая меня глазами, и я чувствую этот взгляд на своей коже, почти осязаемый похотью.
— Думаю, да, — бормочу я, затем качаю головой, пытаясь очистить её. — Я имею в виду, да. Утвердительный ответ. Я люблю книги.
Улыбаясь, Энтони проходит мимо меня, потянувшись за чем-то над моей головой, к одной из полок над кроватью.
— Ты читала эту книгу?
Я смотрю на обложку и качаю головой. Это автор, о котором я никогда не слышала, что довольно редко, учитывая, насколько я большой ботаник.
— Поверь мне, тебе понравится, — он с улыбкой и подмигиванием протягивает мне её.
Я дрожу и опускаю глаза, не в силах встретиться с парнем взглядом. Не после того, что предложил Вин. Не после того, как прошлой ночью наблюдала за Энтони из своей кровати, шпионя.
Я опускаю голову и сажусь на кровать, пытаясь освободиться от ненужных мыслей. К сожалению, Энтони падает на кровать рядом со мной, его голубые глаза стали серьёзными и ищущими.
— Всё в порядке?
— Длительный первый день, — заикаюсь я, протягивая руку к сумке. Он ловит меня за запястье, нежно обхватывая пальцами мою руку. Его рука намного больше моей, она поглощает мою целиком. Я заставляю себя поднять глаза, встретиться с Энтони взглядом.
Он выглядит искренне обеспокоенным, нахмурив брови.
— Ты уверена, что всё в порядке?
— Вполне уверена, — отвечаю я, на этот раз глядя ему в глаза. Желая, чтобы он поверил мне.
Через мгновение сосед улыбается, позволяя мгновению пройти.
— Дай угадаю, Вин сделал что-то ужасное, не так ли? Только он может так быстро завести девушку.
Мой рот раскрывается прежде, чем я могу себя остановить.
— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я.
Энтони моргает, поднимая брови. Вот дерьмо.
— На самом деле, я шутил... — говорит он, и я хочу пнуть себя. Но парень качает головой, ухмыляясь. — Хотя я уже достаточно хорошо знаю Вина. У него есть склонность ... все портить. Особенно касаемо девушек, — он подмигивает мне.
— Могу себе представить, если вы, ребята, ими делитесь... — я останавливаю себя, резко замираю, лицо снова вспыхивает. Чёрт. Я не собиралась упоминать об этом. Что, если Вин шутил? Он, должно быть, пошутил, верно?
Мой желудок трепещет от нервов, особенно когда Энтони наклоняется ближе.
— Ах. Я понял. Он упомянул нашу маленькую фантазию.
Я тяжело сглатываю, во рту пересыхает. Трудно думать, когда он так близко. Мой пульс колотится в ушах, отвлекая меня.
— Не... в стольких словах, — признаюсь я.