- Все мужики по сути - сволочи. Сначала - какая ты прекрасная, а потом, - извини, деру. Трусы.
- А ты говорила - кайф? - Прошептала Наташа.
- Да мало ли что я говорила! Вспомнила! Хотя вообще-то кайф. Но запомни, Наталья, пока я жива (Наташа вздрогнула), - Марина заметила это, усмехнулась, - все под Ним ходим. Это хорошо, что ты - девственница! Ты королева, а они, котяры, ходят вокруг и облизываются, и каждый хочет первым урвать. Для этого они и на женитьбу готовы. Конечно, ты покупаешь кота в мешке, а развод на что? Вот деток сразу заводить не надо. А без детей год-два пожила, увидела, что говно, и хвостом махнула! Ты не возражай. Вот у нас с тобой какая разница. Ты сейчас сидишь и не трепыхаешься, а я валяюсь, как драная кошка... - Марина закуила. - Да-а, за все в этой жизни приходится платить. Никуда ты от этого не денешься.
- А кто... он?
Марина зорко лянула и беспечно сказала.
- Да так, один с телека, все жениться обещает, а сейчас в командировке... Ничего особенного. Мужик, как все...
Вдруг она поморщилась.
- Знаешь, подходит, крутить начало, я, пожалуй, поползу в туалет, проводи-ка.
Наташа вскочила. Марина приподнялась с тахты, и Наташа увидела, сколько крови натекло на простыню. Ее опять качнуло, но она крепко держалась одной рукой за косяк двери, другой - вела Марину. А за Мариной жуткий кровавый след.
Наташа, дрожа, спросила.
- Тебя там поддержать?
- На хрена, - грубо отрезала Марина. Больно было очень, и чуяло её сердце, что на этот раз не обойдется, - ты вот что. Дай мне сюда лед и простыню И пока сиди.
Наташа села на кухне, крепко сжав руки, так, ей казалось, она сильнее. Боже, какой это ужас! И как Марина может после этого снова с кем-то сходиться, - гулять, - как она говорит! Да Наташа умерла бы тут же, если бы такое с ней случилось!
Из туалета раздался сдавленный голос Марины.
- Слушай, ты не пугайся, но что-то мне это нынче не нравится.
Наташа вскочила. Наконец-то она позовет врача, и Марину отвезут в больницу, где сделают все, как надо. Так же невозможно! Они вдвоем, и она, Наташа, ничего не знает и не понимает!
- В "скорую", да? - Спросила она Марину.
- Иди ты, знаешь куда? В "скорую" она! Звони немедля этой холере, телефон в книжке на столе, на "а", - акушерка, Нина Васильевна. Она, стервь, конечно, будет отказываться, но ты скажи, чтобы ехала немедля и не одна, а со своим профессором, деньги, скажи, есть, и все будет оплачено, а то "скорую" вызываю. Она боится этого пуще пожара. Скорее!
Наташа уже, под оханья Марины, набрала номер.
Подошла какая-то женщина, оказалось, та именно, и Наташа скороговоркой все ей пересказала, но уже сообразила надавить на деньги, на "скорую", и обязательно профессора, - это сказала почти маминым голосом. Та что-то бормотала сначала, что никак не может, потом замолчала, видно, поняла, что выхода нет.
Приехали они быстро: скромного вида женщина лет сорока и толстый, старый, истинно профессор.
- Николай Николаевич, - представился он, спросив с удивлением Наташу, - а вы кто, прелестное дитя?
На что Наташа очень спокойно (теперь она успокоилась: здесь же профессор!) ответила, что самая близкая подруга...
Профессор как-то непонятно хмыкнул, качнул головой, но ничего больше не сказал по этому поводу, а начал распоряжаться.
Наташе досталось вскипятить два чайника воды. То есть сидеть на кухне, чему она была рада и что, видимо, специально сделал профессор. Она сидит на кухне, а уши у неё растут, как у слона.
Она слышит, как льется вода, улавливает шорохи, вскрики Марины, гур-гур профессора, шепотки акушерки... Что-то куда-то плюхается, позвякивают инструменты...
Наташа отворачивается, чтобы не видеть, с чем выносит таз акушерка но краем глаза все же усекает и опять - почти небытие...
Ее приводит в чувство акушерка, она вливает в рот Наташе водку и шипит.
- Нежная какая, прям! А сама как будешь? Двадцать штук рожать? Или с мужиками не спать? И откуда тебя Марина выкопала?
Она убежала в комнату, а Наташа после водки пришла в себя, все как-то отстранилось от нее.
... Вот и любовь. Вот и кайф. Вот и романтика. Все в этом страшном тазу...
Тут её позвали в комнату. Она осторожно вошла.
С тахты ей улыбалась Марина, профессор сидел в кресле, акушерка споро собирала инструменты.
Профессор утирал пот с лица и прихлебывал чай, уже сварганенный Ниной.
Когда Наташа вошла, он посмотрел на неё поверх очков и назидательно произнес, как учитель в школе.
- Еще бы немножко и лежала бы ваша Мариночка совсем по-другому. Да вы так не бледнейте, все позади, слава Богу, руки меня ещё не подводят. Вот видите, что бывает, когда сами что-то делают безобразное. Именно-безобразное! Вы же, Мариночка, интеллигентная девочка, судя по всему, - он обвел глазами картины, фотографии, - а действуете, как деревенская темная деваха. Разве нельзя было айти меня через Нину Васильевну?
Профессор снова посмотрел на Наташу.
- Ну, вы-то, надеюсь, милочка моя маленькая, этих страстей ещё не знаете? Вижу, вижу. Выпейте-ка валерьяночки да посидите с подругой, развлеките её, хотя сейчас вас впору развлекать, н-да. Это вам жизненная наука. Кто умеет извлекать опыт из происходящего, тот молодец, кто нет, ну, уж тут ничего не поделаешь. Честь имею.
Он встал, а Марина стала усиленно показывать глазами на ящик комода.
Наташа догадалась, кинулась, открыла ящик, там лежали сто рублей. Она их взяла и молча протянула профессору, тут слабым голосом Марина сказала.
- Николай Николаевич, пожалуйста.
Тот замахал руками.
- Вы что, чтобы я с вас, бедняжки, брал ещё деньги? И так натерпелись.
- Нет, нет, Николай Николаевич, вы должны... - Говорила Марина, а Наташа вдруг вспомнила маму и сказала.
Это за ваш благородный труд и талант.
Профессор аж прослезился.
- Ну, если уж так меня оценивают, то беру и делюсь по праву с Ниной Васильевной, если бы не она, я бы, пожалуй, не добрался до вас, и клял бы потом себя всю жизнь, но правда превыше всего.
С тем они удалились.
Нинка первой проскользнула в дверь.
Марина приподнялась на локте.
- Видишь, убежала! Знает, что напортачила. Может, и он знает, потому и примчался. Ладно, хрен с ними, хорошо, что все обошось.
- А обошлось? - Осторожно спросила Наташа.