— Серьезно, — продолжил он. — Мне нравится, когда у девушек есть формы. Они намного сексуальней тощих.
Остаток вечера я пролежала не двигаясь, пока прокручивала в голове события сегодняшнего вечера. Я не могла уснуть, глядя в окно на темное небо и пробивающийся сквозь штору свет фонаря, освещавший лежащего рядом со мной парня. Жаль я не могла достать свой дневник, и выплеснуть на бумаге все мои переживания.
Я не знала, можно ли было считать наше свидание удачным. С одной стороны, теперь он знал, что я девственница, и, похоже, его это совершенно не волновало. Очевидно, я ему нравилась, раз ему нравилось мое тело, и он кончил в трусы. Но с другой стороны, я целуюсь как девственница, у меня не совсем подтянутое тело, он подумал, что я не хочу заниматься сексом, поэтому сегодня был только петтинг.
Я перевернулась на бок, лежа спиной к нему, в полном недоумении. Вся эта штука со свиданиями была куда сложнее, чем показано в фильмах.
Он — здоровый 26-летний парень, который не захотел залезть мне в трусики. Он сразу понял, что я девственница, поэтому не захотел меня трахнуть. История с Джеймсом Мартеллом вновь повторилась. Я чувствовала себя отверженной и была слишком уставшей, чтобы переубедить себя в обратном.
Слух, утверждающий, что парни считают девственность сексуальное, — это настоящее ВРАНЬЕ. Это очередная уловка, рассказанная родителями, побуждающее их дочерей не торопиться с сексом, и не беременеть. Правда заключалась в том, что девственность — это препятствие. Мужчины не думают: «О, да! Она — девственница. Давайте ее трахнем!» Нет, они думают: «О, черт, только не девственница. Ей же нужны свечи и прочая романтическая ерунда. Может лучше найти девушку с опытом, с ними куда проще!»
И мне не нужны были свечи.
Джек проснулся утром от сработанного на своем телефоне будильника. Он его выключил, перевернулся на спину и зевнул. А после подкатился ко мне и прижался сзади.
— Ты хорошо спала? — спросил он.
— О, да, — радостно ответила я. — Вот только небольшое похмелье…
— Блять, у меня тоже, — сказал он, потирая висок. Затем он посмотрел на меня, и поцеловал в губы. Мы не обращали внимание за запах изо рта. Мы некоторое время целовались, и я вновь почувствовала себя расслабленно. Я все еще ему нравилась. Должно быть, это все мое воображение, и парням не было дела до девственности. В любом случае, если ему наплевать на утренний запах изо рта, то его и не должно волновать есть у меня девственная плева или нет, разве не так?
— Знаешь, мне понравился вчерашний вечер, — сказал он. — Мне, пожалуй, пора уходить, нужно еще успеть заехать домой перед работой. Не хочешь встретиться на следующих выходных?
Я улыбнулась.
— Да, почему бы и нет.
Он поднялся и собирал сваленную на полу одежду. Я оставалась в постели, мне было неуютно показываться в белье при дневном свете. Он быстро оделся и вернулся ко мне. Склонился надо мной и поцеловал.
— Пока, — улыбаясь, сказал он, и вышел за дверь.
Я зарылась лицом в одеяло. А это было весело. Впервые парень провел ночь в моей комнате, и мы с ним как говорят американцы «поваляли дурака».
Утром он поцеловал меня перед уходом, строя планы на следующие выходные. У меня почти появился настоящий парень. Ночь в его квартире — будет следующим этапом в наших отношениях, после которой меня ждет утренний парад позора к себе домой.
Глава 15
— Елена! — прокричала мама, когда я решила тайком вернуться домой. — Где ты была? Ты ушла вчера утром, и тебя целые сутки не было дома, и даже записку не оставила. Я так за тебя волновалась.
— Мам, я же тебя предупреждала, что я вечером пойду гулять, и если задержусь, то останусь ночевать в Камдене, — устало ответила я, бросая на пол безразмерный свитер.
— Ты сказала «возможно». Я думала, ты пришлешь мне сообщение, почему ты мне не написала? Я уже не знаю, что с тобой делать. Для тебя родительский дом превратился в отель, ты приезжаешь когда хочешь, ведешь себя как квартирантка. Я чувствую себя твой служанкой.
— Скорее надзирательница, — пробубнила я себе под нос.
— Что? Что ты там бубнишь? Да что с тобой не так? Как я могла вырастить такую дочь?
Полагаю, ее вопрос был риторическим, поэтому я сняла кроссовки, и поднялась по лестнице в сторону своей комнаты.
— Елена! Вернись сейчас же! — с нижней ступеньки прокричала она.
— Мама, я не понимаю в чем проблема. На прошлой неделе, мы ворчала, чтобы я взяла себя в руки, переехала отсюда, и когда я, наконец, это сделала, ты бесишься, что у меня появилась личная жизнь. Ты не могла бы определиться, что мне все-таки сделать, а после сообщать их мне. — Спокойно отвечала я, поднимаясь по лестнице.