Он не обращает внимания на мой ответ. Ухватив меня за талию и начинает учить прямо на танцполе. Его большие руки двигаются по всему моему телу, подсказывая как двигаться, пока я наблюдаю за ним. Он сказал мне, что я создана для этого танца. К моему удовольствию, я очень быстро научилась делать движения из твиста, крутить в такт головой, вовремя поворачиваться и еще пару шагов.
— Хочешь попробовать линди хоп? — спрашивает он.
Я смеюсь, с трудом дыша, но чувствую себя такой счастливой.
— А что это такое?
Он указывает на пару, которая совершает быстрые качели. Я наблюдаю, как женщина скользит между его ног, потом взлетает ввысь над головой мужчины, и соскальзывает по его плечу, приземляясь на ноги, как кошка.
Я энергично качаю головой.
— Ой, нет, ни за что, нет, Тайсон, — кричу я, но он хватает меня за руку, крутит вокруг, повернув к себе спиной. Обхватив за талию, поднимает высоко в воздух и резко перекидывает с одной стороны у себя над головой на другую. Я видела, как другая пара проделывала это, поэтому стараюсь повторить за той девушкой. Я сгибаю колени, когда нахожусь в воздухе, а потом приземляюсь на ноги. Еще до того, как мои ноги касаются земли, Тайсон ловит меня за руки, поддерживая. Я смеюсь и смотрю ему в глаза. В воздухе я была скованна, но внезапно почувствовала себя свободной и наполненной потрясающей энергией. Я успешно выполнила это движение и не боялась упасть. Любой наблюдавший за нами, мог, конечно, увидеть мое сверкающее нижнее белье, но мне было все равно. Я бросаюсь в объятия Тайсона. Он крутит меня вокруг, и мы продолжаем танцевать.
Мы — прекрасная пара.
Мы возвращаемся к нашему столику, оба раскрасневшиеся и разгоряченные. У Тайсона волосы растрепались, а глаза сверкают каким-то неестественным блеском. Он чокается стаканом с Джеймсоном со мной, я отвечаю ему тем же. Алкоголь обжигает до самого желудка. Я вытираю рот тыльной стороной ладони.
— Это было великолепно. Почему ты так хорош в таких танцах?
— Потому что я участвовал в пилотной программе в исправительном учреждении для несовершеннолетних, в которой находился. Они хотели попробовать, может обучение танцам маленьких хулиганов сделает их менее ублюдками.
— И им это удалось?
Он смеется.
— Нет.
Тогда смеюсь я.
— Почему ты там оказался?
— Я украл Mitsubishi 4х4, чтобы прокатиться и нанес сотни тысяч повреждений, когда въехал на нем в официальный дилерский центр Lamborghini.
Я прикрываю рот рукой.
— Ой, тебе не повезло.
— Я бы не сказал, поскольку разбил его намеренно. Я был буйным ребенком. Я хотел крушить подобные вещи. Вещи, которых никогда не мог бы иметь.
— О.
— Да, я ненавидел этот мир.
— Сколько тогда тебе было лет?
Он заказывает еще две порции Джеймсона, поднимая руку, показывая официантке.
— Тринадцать.
— Ты же был всего лишь ребенок.
Он пожимает плечами.
— Я был очень тупоголовым, меня невозможно было переубедить ни в чем.
— И сколько ты пробыл в этом учреждении?
— Я сбежал в Ирландию, когда мне было четырнадцать. Я был уже законченным преступником, но я притулился на одной ферме, где были лошади. И когда я впервые прикоснулся к лошади, я понял, чем хочу заниматься до конца своих дней. До тех пор мир, как таковой для меня не существовал.
— А где ты разводишь своих лошадей? — спрашиваю я.
— В Саффолке.
— Мне казалось, что твоя ферма находится в Ирландии. — У него до сих присутствует резкий акцент.
Он качает головой.
— Неа, я покинул Ирландию, когда мне было 20.
— Итак, ты разводишь лошадей и продаешь их таким, как Брэд?
Он потирает сзади шею.
— Да.
— Почему?
Официантка ставит перед нами два стакана.
— Ты говоришь, что не дружишь с Брэдом?
— Нет. Я никогда не слышал о нем до сегодняшнего дня.
Он с насмешкой поднимает свой стакан.
— Ну, раз ты не знаешь его, я скажу тебе — я бы хотела, чтобы Мэгги принадлежала кому угодно, только не ему. Он не собирается особенно о ней заботиться. Все, чего он жаждет — это слава, которую она может ему принести.
Он смотрит на меня грустными глазами, и мое сердце екает от его взгляда. Я не ожидала, что он может так глубоко переживать за своих лошадей. Кайли сказала нам, что он дерзкий и резкий, создающий себе дешевую рекламу. Я опускаю свою руку на его, прежде чем понимаю, что говорю: