Ранним утром, на рассвете, часовые протрубили тревогу, мгновенно подняв на ноги весь лагерь.
Роуан вышел из шатра в одной набедренной повязке, впервые позволив ланконийцам увидеть свое тело, которое те считали мягким и заплывшим жиром. Но такие мышцы наливаются только в результате тяжелого, неустанного труда.
– Что это? – крикнул он Ксанте на ланконийском.
– Зернас, – сухо ответил тот. – Брокаин пришел отбить своего сына. Мы встретим его.
Он уже садился на коня. Но Роуан схватил его за плечо и повернул лицом к себе.
– Мы не нападем только потому, что ты считаешь это необходимым. Кеон! Готовься ехать со мной, встречать своего отца.
– Что же, ты рискуешь только своей жизнью, – холодно бросил Ксанте.
Роуан поперхнулся гневной отповедью и предостерегающе покачал головой, когда Нейл шагнул к Ксанте. Он ожидал, что ланконийцы станут сомневаться в нем. Но они не сомневались. Наоборот, были уверены в его ничтожестве.
Еще несколько минут, и он был полностью одет. Не в кольчугу, как для битвы, а в вышитую тунику, как для торжественного случая. И едва заметно поморщился, видя снисходительные улыбки ланконийцев, пораженных глупостью чужака. А вот Кеон удивленно качал головой. В этот момент он жалел, что его не убили вчера. Смерть куда предпочтительнее, чем встреча лицом к лицу с разгневанным отцом.
Силин, наблюдавшая за происходившим со стороны, заметила, как гримаса ярости исказила лицо Роуана, но тут же исчезла. Если ей предназначено выйти замуж за этого человека, сейчас самое время выступить на его стороне. И кроме того, ей было очень интересно, как он собирается обойтись со старым, коварным лисом вроде Брокаина.
– Можно мне поехать с тобой? – спросила она Роуана.
– Нет! – хором завопили Дейр и Ксанте.
Роуан оглядел их холодными как сталь глазами.
– Они могут пожертвовать жизнью английского принца, но не своего соотечественника, – горько бросил он.
Силин взяла длинное копье, повесила за спину лук, прикрепила на пояс колчан со стрелами.
– Я принадлежу гвардии и сама принимаю решения.
Роуан широко улыбнулся ей, и Силин моргнула, словно в глаза ударил солнечный луч. Боги ей свидетели: этот человек – настоящий красавец.
– В таком случае садись на коня, – велел он, и Силин поспешила к кобылке, словно новичок, которому не терпится угодить наставнику.
Роуан посмотрел ей вслед. Фейлан не считал нужным распространяться об уме и благородстве ланкониек.
На мужчин, однако, внешность Роуана впечатления не произвела. Они растянулись длинной линией, молчаливо наблюдая, как Роуан, Силин, трое английских рыцарей и Кеон выехали навстречу двум сотням воинов зернас и верной смерти.
– Выпрями спину, мальчик, – велел Роуан Кеону, – не то люди посчитают, что ты боишься гнева своего короля.
– Это мой отец – король! – парировал Кеон. В этот момент его лицо было почти таким же белым, как у Роуана.
Оказавшись в сотне ярдов от зернас, сидевших неподвижно и ожидавших приближения маленького отряда, Роуан выехал вперед один. Солнце переливалось в золотой вышивке его туники, отражалось в золотистых волосах, подмигивало алмазом, вделанным в рукоятку меча, поблескивало в конской сбруе. Ланконийцы, как ириалы, так и зернас, никогда не видели человека, одетого столь богато. Он выделялся среди них как роза среди терновых зарослей. И все изумленно глазели на него.
После минутного колебания навстречу Роуану выехал крупный мужчина с изборожденным шрамами лицом. Один, самый уродливый, тянулся от левого глаза к шее. Половина уха отсутствовала. На руках и ногах тоже было немало шрамов. Выглядел он так, словно в жизни не улыбался.
– Ты англичанин, который захватил в плен моего сына? – спросил он голосом, от которого конь Роуана тревожно заплясал, словно распознав опасность.
Роуан улыбнулся незнакомцу, успешно скрыв то обстоятельство, что сердце тревожно колотилось. Вряд ли даже закаленные в боях воины осмелятся выступить против такого человека!
– Я Роуан, преемник короля Тала. Мне предстоит стать королем всех ланконийцев, – неожиданно твердо объявил он.
Старик от удивления даже рот приоткрыл, но, немного опомнившись, прорычал:
– Я убью сотню человек за каждый волосок, упавший с головы моего сына!
– Кеон! Выходи вперед! – прокричал, полуобернувшись, Роуан.