Она замолчала, ее вновь охватило ощущение, что она сказала лишнее. Ей стало интересно, почему лорд Харткорт так заинтересовался противным, похожим на лягушку французом.
— Мне не следовало бы все это вам рассказывать, — быстро проговорила она. — Забудьте, прошу вас, забудьте мои слова.
— Конечно, все это неважно, — успокоил ее лорд Харткорт, но ощущение, что как раз это и имеет для него огромное значение, не покидало ее.
Он стал совершенно другим, каким-то настороженным — он не был таким в начале прогулки. Ей показалось, что она перехватила его предостерегающий взгляд, обращенный через ее голову к Берти. А может, она ошибается? С чего это им интересоваться гостями тети Лили? И зачем только она так много рассказала про барона. Возможно, они не знают, что он часто бывает в доме и что они в дружеских отношениях. Лучше бы они не знали, решила она.
Они проехали через Булонский лес и наконец остановились у ресторана, около которого был разбит сад. В саду стояли маленькие столики под зонтиками. За столиками сидели посетители и потягивали аперитив.
— Как красиво! — воскликнула Гардения.
Лорд Харткорт помог ей спуститься. Когда они проходили через белые ворота, он заметил старика, продавшего ему гардении для Генриетты, которые в конце концов он выбросил в мраморный фонтан на площади Согласия.
— Добрый день, мосье, — дрожащим голосом проговорил старик, когда они поравнялись с ним.
Гардения остановилась.
— Как изумительно пахнут ландыши! — воскликнула она.
Губы лорда Харткорта скривила циничная усмешка. Маленький английский воробушек может казаться невинным, но ей прекрасно известны все уловки, которыми пользуются представительницы ее ремесла. Впрочем, у него возникли сомнения, достаточно ли у нее опыта, чтобы позже вернуться и потребовать у старика свои комиссионные.
— Я куплю вам цветы! — с энтузиазмом предложил Берти.
— Нет, нет! Эта привилегия принадлежит мне! — запротестовал лорд Харткорт, в его голосе слышалась ирония.
Гардения с удивлением смотрела на них.
— Прошу вас, я не хочу, чтобы вы мне что-то покупали, я просто не могла удержаться от восклицания, когда почувствовала этот божественный аромат. Понимаете, у нас дома была целая клумба ландышей, это мамины любимые цветы.
Казалось, Берти не слышал ее. Он вытащил из кармана золотой соверен и обнаружил, что это вся его наличность.
— Я куплю цветы, — продолжал настаивать лорд Харткорт, почувствовавший, что настроение его резко улучшилось, и тихо добавил, стараясь чтобы не услышала Гардения: — Иди, найди удобный столик, Берти. Должен заметить, она перегибает палку.
— Я верю каждому ее слову! — воскликнул Берти.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь, — весело заметил лорд Харткорт. — Не спорь со мной, дружище. Я и так многим пожертвовал, решившись провести с тобой весь вечер.
— Я ни на минуту не прекращал повторять тебе, что я безмерно благодарен, — парировал Берти и поспешил к Гардении.
Он нашел ей столик под огромным оранжевым зонтом, рядом с крохотным фонтанчиком.
— Что бы вы хотели выпить? — спросил он. — Шампанское?
— О, Боже, нет, конечно же! — засмеялась Гардения. — Я не могу пить шампанское в это время дня. Как вы думаете, они могут принести чашечку чаю?
— Вряд ли, — ответил Берти, — но я попробую.
Лорд Харткорт все еще разговаривал со стариком цветочником.
Берти склонился к Гардении и сказал:
— Вы знаете, как вы красивы. С каждым разом вы кажетесь мне все прекраснее. Черт возьми, я страшно рад, что вы смогли сегодня выбраться! Нам надо составить план на будущее, вам и мне.
— План чего? — удивилась Гардения.
— Как мы будем встречаться, — ответил Берти. — Не могу же я каждый раз таскать с собой Вейна в качестве третьего лица. У него свои интересы.
— Какие интересы? — спросила Гардения.
— Ну, в общем-то он стал сейчас посвободнее, — признался Берти. — Он поссорился со своей chere amie.
— А что это значит? — поинтересовалась Гардения.
— Я думал, вы понимаете по-французски, — сказал Берти. — Понимаете, это его очень близкая приятельница. И к тому же красавица.
— Вы хотите сказать, что он был обручен? — уточнила Гардения.
— О, конечно же, нет! — воскликнул Берти. — Ну не настолько же вы неопытны! Он, естественно, не собирался жениться на Генриетте. Она дама полусвета. Париж прямо кишит ими. Вы обязательно должны уговорить тетю Лили повести вас к «Максиму»: там вы их всех увидите.
Гардения почувствовала, как запылали щеки. Значит, у лорда Харткорта была любовница. Подобные мысли как-то не приходили ей в голову. Каждый раз, когда они виделись, он был один, но, конечно же, встретить его Генриетту на одном из приемов тети Лили она не могла. Она еще не понимала отчего, но приподнятое настроение куда-то исчезло. «Как можно быть такой глупой?» — упрекала себя Гардения. У таких, как лорд Харткорт, и, наверное, у господина Каннингэма, конечно же, есть приятельницы-француженки, с которыми те развлекаются, ходят по ресторанам, как наивно же она выглядела, когда заговорила о замужестве. Гардения знала, что есть женщины, которых не допускают в уважаемое общество, веселые, живые дамочки, привлекающие мужчин. Но лорд Харткорт казался таким степенным и щепетильным в отношении условностей, ей трудно было поверить, что он — бабник, как ее отец называл подобных мужчин. Внезапно ее охватило страстное желание узнать, что представляет собой Генриетта. Что в ней нравилось лорду Харткорту, что привлекало его? Естественно, она знала, что неприлично расспрашивать об этом господина Каннингэма, и даже вообще упоминать о чем-то подобном. Как строго сказала бы ее мама, женщины не обсуждают такие вопросы и таких людей.
Берти совершенно забыл о Генриетте, так как больше всего на свете интересовался своими собственными делами.
— Когда я снова увижу вас? — настаивал он. — Вы не можете как-нибудь вечером улизнуть из дому? Я бы ждал вас у дороги, и мы бы придумали какое-нибудь интересное занятие. Вам понравилось бы в «Мулен-Руж»! Хотя там иногда немного шумно, но я оберегал бы вас.
— Я не могу позволить себе ничего подобного, — ответила Гардения. — Вы хорошо знаете, что тетя Лили разрешила мне поехать с вами только потому, что нас сопровождает лорд Харткорт.
— Я же не говорю, что вам надо спрашивать разрешения у тетушки, — с досадой в голосе уговаривал ее Берти. — Зачем ей знать? Когда она рано отправит вас спать, вы выберетесь и встретитесь со мной. Все очень просто: когда ее шумные вечеринки в полном разгаре, никто не услышит даже, если рядом разорвется бомба!
— Я не могу, я действительно не могу, — сопротивлялась Гардения.
Она никак не могла понять, почему господин Каннингэм так настойчиво заставляет ее делать то, что, по ее мнению, было неправильным, и с таким пренебрежением отзывается о старших, не говоря уже о тете Лили, которая была так добра к ней.
Она хотела еще что-то добавить, но тут подошел лорд Харткорт. В руках он держал огромный букет ландышей — практически все цветы, которые были у старика.
— О как вы добры! — воскликнула Гардения. — Но вы не должны были тратить на меня такие деньги. Мне стыдно, что я обратила ваше внимание на цветы. Большое спасибо!
Гардения опустила лицо в букет, а когда она подняла глаза, мужчины увидели, что они полны слез.
— Я понимаю, это неблагодарно с моей стороны, — тихо проговорила она, — но я безумно скучаю по Англии.
Перед мысленным взором лорда Харткорта внезапно предстал его собственный дом весной, окруженный рододендронами, буйно цветущей сиренью и вишнями, усыпанными розовыми цветами и кажущимися незнакомыми восточными растениями на фоне нежных изумрудных листочков. К своему изумлению, он обнаружил, что его заинтересовал вопрос, почему он находится в чужой стране, когда может жить дома. Там его ждут его лошади, егеря будут с горячностью рассказывать, как фазаны высиживают птенцов. Возникнет множество проблем с поместьем. Раньше подобные вопросы казались ему скучными и утомительными, теперь же он займется этими делами с большим интересом.