- Сиди. Он поэт. Музыкант. Должен ходить голодным. Голодным и влюбленным. Совершенствовать душу страданием. Поест потом, когда захочет. Принеси лучше водки из холодильника. Под щи. С собой ты, разумеется, ничего не привезла,- Мишка знакомо ухмылялся, сидя во главе стола. Место напротив всегда, на моей памяти, зияло пустотой. Туда даже стул не ставили. Я покаянно развела руками и ушла выполнять приказ. Главы дома.
- Лолочка, ты засыпаешь, давай я отведу тебя,- баба Софа хотела обнять меня за плечи. Я реально объелась. Чувствовала себя огромным пирогом со щами.
- Я сам,- Миша поднял меня со старого стула и повел за руку наверх. Целовать начал уже на последних скрипучих ступеньках.
- Там твоя эта дама. Может быть, вечером?- меня разморило от плотной еды.
- Вечером, само собой,- заявил Мишка, закрывая за нами дверь спальни. Я только успела заметить широко распахнутые от удивления глаза молодой женщины, сидящей возле двух огромных мониторов под низким скатом крыши. Берг установил перегородку, отделив кровать от остального мира мансарды. И тут перемены. Древнюю генеральскую тахту сменил новый беззвучный диван. Я невольно засмеялась, вспомнив версии бабушек про скрип. А зря. Диван молчал, а вот старинные перекрытия бесстыдно сообщали дому ритм нашей встречи. Скрип-скрип-скрип. Да-да-да. М-м-м. Музыка дачной любви. Рояль внизу пытался сбить нас с темпа рваными звуками страдающих клавиш. Да куда ему!
- Соскучился, как дурак,- сообщил очевидное Миша. Оторвал свои губы от моего живота и сел. Стал одеваться. Взял по ошибке с пола свитер генерала. Принюхался.
- Так вот то, что так отвратительно воняет. Выброси, не надевай больше,- распорядился мой лучший друг. Закинул ни в чем не повинную вещь в дальний угол.
Я залезла под цветастое ситцевое покрывало. Наверняка, дело рук бабушки Марии. Как хорошо.
- Иди в низ,- неожиданно велел мне Миша. Стоял надо мной и смотрел серьезными, даже чужими глазами.
- Нет. Надо тебе, бери и неси,- отказалась я чуть слышно. Отвернулась к стене. Накрылась с головой. Нет меня.
Он постоял с минуту. Вздохнул и вышел. Слышно через перегородку было идеально. Бедная барышня у мониторов. Плевать я хотела на все секреты мира. Спать.
Горячие руки на спине. Жирные от смазки. Пошли в низ, к попе. Мишка. Мне казалось, что я только успела закрыть глаза. Целует в шею, колется вечерней щетиной. Все его уже рядом, гладкое, скользкое, родное. Я счастливо выдохнула, принимая. Нет никого лучше. Только он. И Шурик Вебер… эта мысль откуда? Кыш! Оргазм накрыл меня тут же. Окатив сладкой обессиливающей волной. Мишка, тяжело дыша, убрал ритм. Ждал, когда очухаюсь. Потом вынул себя из меня. Встал. Пил воду где-то в комнате за спиной.
- Пить хочешь?
Я повернулась. Солнце село уже за окном. Какой чудный день я проспала. Раздался звон часов на Главной башне. Я вздрогнула от неожиданности. Телефон. Вот это чувство юмора у Берга. Он выбросил презерватив в цветочный горшок и ушел за перегородку разговаривать. Видать, тайная его барышня уже свалила восвояси.
Я вылезла из постели. Сигареты остались внизу. Жалко. Я выспалась. Пирогов наелась. Всех повидала. Всем дала. Надо двигать в Город. Женька. Я же обещала ему подарок. Вот и подарю.
- Подойди ко мне, - Миша сидел в старом кресле. Сколько раз мы испытывали его плетеные кости на прочность, не сосчитать. Свет не включил. Я забралась в любимое тело, укрылась мишкиными руками. Он целовал меня в макушку. Потом в ушко. Гладил. Заводил. Я не стала отказываться. Пошарила рукой по крышке стола рядом, ища известный пакетик.
- Нет там ничего,- улыбнулся Берг. Приподнял меня, развернул лицом к себе и вошел. Толкался горячо и жадно, держа руками над собой. Для себя. Как ему хотелось. Ладно. Я улыбалась, глядя в его отрешенное лицо с опущенными веками. Интересно, что он там себе представляет? Меня, не меня? Кончил. Ткнул меня носом в соленую грудь. Сердце там било, как молот.
- На, возьми,- Мишка сунул мне в руку что-то маленькое. Кольцо. О-па! Я дернула за веревочку древнего светильника над нами. Желтый свет разогнал поздние сумерки в мансарде. На моей ладони лежало золотое колечко с маленьким камушком. Произведение имперского ювелирторга, вторая половина прошлого века. Мечта и сладкий сон тогдашних дам. Я повертела его, держа за обод под неясным светом экономной лампочки. Камень честно выдал фиолетовый луч. Мал да удал. Рассмеялась.
- Что ржешь, вдова антиквара? Надевай. Руфа велела носить, не снимая,- Берг отнял колечко и сам надел мне на безымянный палец левой руки. Впору.
- Предложение изволите делать, мсье Берг?- прикололась я. Терлась снова о его большое доброе тело, как кошка.