- Просыпайся , дорогая, приехали. Кушать пора,- отличный, реально мужской голос. Низкий до вибрации в животе, чуть хрипловатый.
Руки опустили меня в теплое кресло. Открытая веранда вокруг дома, как принято здесь. Большой стол. Мужчины на старых венских стульях. Женщины с покрытыми цветными платками головами споро накрывали на стол. Мясо, вино, сыр, овощи и фрукты. Хлеб. Мой красивый курил вместе с другими мужчинами в дальнем краю широкой веранды. За горами дотлевал закат, обещая на завтра ясный, тёплый день. Я вздохнула. Никто не тревожил меня. Я была гостьей. Есть не хотелось. Тело желало покоя. Женский голос помог мне выбраться из удобного кресла, обнял дружески за плечи и проводил к ночлегу. Никто не потревожил меня под тёплой тяжестью пухового одеяла.
Горы светились белыми шапками в холодном рассветном воздухе сквозь туман, поднимающийся от земли. Дом спал. Я с удовольствием курила, закутавшись в колкую от перьев перину. Хорошо было до невозможности от реальной, чистой картинки бытия.
- Привет.
Этот голос я узнала сразу. Обернулась. Модель от Микеланджело стоял босиком на дощатом полу . В чёрных джинсах и белой рубахе.
- Привет,- улыбнулась я. Сон. В обычной жизни не бывает такого везения.
- Не знал, что ты куришь,- пробормотал он. Глядя на меня ореховыми, темными против света глазами.
- Подойди, - я не стала испытывать удачу. Красив он невозможно. Надо спешить. Пока не проснулся кто-нибудь.
Подошел. В глаза стеснялся смотреть. Хочет меня и боится. Мужчины!
Взяла его за совершенную широкую ладонь метателя камней. Увела в комнату, из которой вышла. Удовольствие получила. Мало с чем сравнимое..
- Не отвлекайся,- сказал Давид.
Мы планомерно составляли схему размеров в большом, дорогом доме на склоне горы. Я кивнула. Его красивый брат ждал нас у машины на улице. Кусты лавров прочно скрывали его и автомобиль.
- Насладилась?- я не успела заметить, когда Давид оказался так близко рядом.
- Не откажусь повторить,- улыбнулась.
- Становись на колени,- велел Давид.
- Тебя это заводит, любимый?- усмехнулась я, опускаясь перед ним на бетонную стяжку. Давид расстегнул брюки.
Вечером я сидела на пустой веранде. Никто не мешал мне пить чачу и курить мой вонючий житан. Блюдо слегка завяленного, приторно- сладкого кишмиша стояло передо мной на досках старого стола. Мужчины уехали куда-то на трёх чёрных крузаках.
Я перебирала новости в планшете. Отметилась уже новой фоткой на фоне старого дома и вечных гор за спиной. Девчонки слаженно лайкали. Надо с красавчиком сфоткаться. Не успела с утра. Забыла.
Как меня сюда занесло? Никогда не смотрю имперские новости. Не интересно. Два имперских самолёта сбиты в Сирии. Пилотов ищут. Целая войсковая операция. Их дела. Если ты летаешь там, где война, будь готов к тому, что кто-то стреляет по тебе. Я перелистала новости дальше.
Александр пришел. Сидел скромником, пока его старший брат не ушёл спать. Потом метнулся ко мне. Целовались до умопомрачения. Я видела отражение Давида в темном стекле справа. Пусть смотрит. Взяла телефон . Сделала селфи с моделью Микеланджело. Красив он нереально. Сняла его потрясающие, нежные губы на своей груди.
- Зачем ты делаешь это, дорогая?- спросил он хрипло, опуская поцелуи ниже.
- Ты так совершенен. Как статуя эпохи Возрождения. Мне хочется, чтобы все об этом узнали,- рассмеялась я.
- Встань, пожалуйста, в профиль. На фоне дверного проёма. Бедро чуть приподыми. Твой роскошный член не пропустит идиотская цензура социальной клоаки. Да. Так хорошо. Красив ты безумно,- я сделал несколько снимков. Для сетей и для себя. Он закурил, расслабленно стоя обнаженным в свете розового утра. Чуть склонил кудрявую голову, глядя с улыбкой на меня. Во мне явно поднимал голову ценитель прекрасного, забытый прочно в большом Городе. Ещё немного и рисовать снова начну. Нафиг!
- У тебя много мужчин?- проговорил этот дурачок, раскладывая меня на узкой жесткой кровати.
- Никого у меня нет. Одинокая я. Только ты,- я целовала его твёрдую, в чёрных завитках волос грудь. Как же он нежен. Уеду завтра в холод Империи и забуду, как зовут.
- Что случилось?- спросила я одетого непривычно во все чёрное Давида. Мы торчали в пустынном ночном аэропорту.
Наш рейс, вечерний и комфортный по времени, отложили на шесть часов. Гроза зимняя, коварная бушевала в чем-то недовольных сегодня горах. Я тянула дешевый и , не смотря на цену, хороший коньяк в ресторане. Давид долго говорил по телефону на родном языке. Потом явился во всем черном.