С этими словами, бросив на девушку быстрый веселый взгляд, Саша разбил треугольник. Шары сначала стремительно, а затем все более и более неторопливо покатились по зеленому сукну. Они стукались, издавая костяной звук, Александр прицеливался, склоняясь над столом, и каждое падение в лузу сопровождалось восхищенным и удивленным возгласом Елизаветы.
Лиза подняла на Валдаева сияющие, восторженные глаза.
— О-о-о! — выдохнула она. — Гениально!
— Ерунда! — гордо и небрежно заявил Александр. Он посмотрел на парочку шаров, застывших у борта. — Есть резерв для совершенствования.
Даже если б его сейчас пытали, он не признался бы, что следил за движением бильярдных шаров с замиранием сердца, боясь неудачи. Так хотелось выпендриться перед очаровательной малышкой.
— Александр.
— Елизавета.
Лизина рука утонула в ладони Валдаева. Ладонь была большой, крепкой и горячей. Лиза не пыталась прервать рукопожатие. Они смотрели в глаза друг другу. Саша немного помедлил, потом склонил тренированный стан и лихо, по-гусарски приложился к нежной лапке девушки.
— Ой! — смутилась Лиза. — Мне еще никто никогда не целовал руку.
Она поднесла к глазам кисть правой руки. Ей показалось, что поцелуй Саши еще остался на ней и греет, и сияет сапфирным огнем.
— Никогда? — не поверил Валдаев. — А вот так? Нескромный юноша вновь завладел рукой барышни и, перевернув ладонь, поцеловал в запястье. И рядом пару раз.
Теперь Лиза резко выдернула руку. Она покраснела, залилась румянцем, опустила глаза.
Валдаев тоже вроде бы смутился. Он смотрел на гладкие щечки, блестящие волосы, сияющие глаза… На вид Елизавете было около семнадцати, но компетентный внутренний голос подсказывал Валдаеву, что девушка старше. Да ему и не хотелось, чтобы она оказалась неопытной крошкой. Учитывая, что он сам как-то незаметно и незапланированно достиг почтенного возраста, связь с невинным, несовершеннолетним созданием отдавала бы педофилией. Хотя, конечно, случается, и восьмиклассницы удивляют безграничной раскрепощенностью. Но Лиза явно не относилась к подобному сорту девиц. От нее веяло свежестью утреннего моря.
— Лиза, ты идешь? Я взяла твою сумку, — окликнула дочь Алина Владимировна. Она приблизилась к очарованной парочке, окинула мужчину цепким взглядом опытного оценщика (мать незамужней половозрелой дочурки!), насмешливо улыбнулась.
Сыщик открыл было рот, чтобы завязать знакомство и с мамашей и выразить ей (проходимец!) восхищение ее внешностью — «вы, наверное, сестренка Елизаветы?» — но Лиза быстро схватила Валдаева за локоть, сжала в прощальном жесте, бросила улыбку, метнувшуюся к Саше маленькой ласточкой, и стремительно кинулась к выходу.
Сыщик так и остался стоять с открытым ртом. Ни адреса, ни телефона, елки-палки, что за дела?! Для него, бывшего опера, безусловно, не проблема выяснить и фамилию, и адрес, и телефон… И номера белой "тойоты"» он предусмотрительно запомнил, пока пялился в окно, прожевывая мясо… Но ведь гораздо приятнее было бы получить телефончик из рук самого объекта, с горячими просьбами звонить как можно чаще и в любое время суток!
Саша разочарованно вздохнул, потерянно посмотрел на двери ресторана, только что закрывшиеся за дамами. Официантка в клетчатой юбочке, а если точней — ее ноги в прозрачных колготках (15 ден — определил на глаз опытный криминалист Валдаев) — вернули донжуана к действительности. Саша пристроился в арьергарде, чувствуя, что уверенность и жизнерадостность возвращаются к нему в такт с цоканьем каблуков юной официантки.
— Пожалуй, я выпью пива, — сказал он девушке. — Какое у вас тут?
Глава 6
В одном из московских отделений милиции разворачивалась стандартная сцена. Посетительница исходила тихими стонами и водопадами слез. Стены кабинета слышали много скорбных историй, и горестный рассказ Ларисы Бояриновой был отнюдь не самым страшным. Но для несчастной переводчицы ее горе в данный момент остановило движение земного шара. И солнце тоже больше не светило.
Лейтенант напротив Ларисы Бояриновой сидел, обхватив голову руками. На лбу у него было написано… Там уместилось три страницы возмущенного текста следующего содержания (тезисы): как можно быть такой доверчивой дурой? И почему вас так много?
И почему вы все живете на территории, подведомственной нашему отделению?..
— Еще воды, пожалуйста, — просипела Лариса. Милиционер с неохотой налил четвертый стакан.