Затем Алесию перехватила Эмми, переживавшая, что «деточка» по вечерней росе ноги мочит. И Агнета была со старой нянькой полностью солидарна:
— Совсем не бережете себя, госпожа.
Поужинав на чистом автопилоте, девушка без сил рухнула в постель. Какой все-таки контраст между скучной городской жизнью, и деятельной жизнью в деревне… И на этой мысли она провалилась в глубокий сон.
Разбудил ее шелест голосов.
— Лучше не беспокой нашу голубку, вишь как она сладко спит. Умаялась деточка. Пусть еще немного отдохнет.
— Но ведь за полдень уже перевалило… Фредика здесь. Я только спрошу у госпожи…
— Ничего-ничего, подождет крестьянская девчонка, от нее не убудет…
Слова медленно просачивались в сознание.
Крестьянская девчонка? Фредика? Платья!
Алесия рывком села на кровати и открыла глаза. В голове тут же отдалось противной тяжестью. Будто проспала не ночь, а по меньшей мере, дня два.
Эмми укоризненно взглянула на Агнету.
— Ох… понадобилось же тебе оглашенной шуметь. Разбудила ребенка…
Девица виновато потупилась.
— Так ведь день уже давно. Если госпожа будет долго спать, у нее голова заболит.
Алес громко кашлянула, прерывая спор.
— Можете не шептать, «госпожа» все равно проснулась. Более того, она собирается вставать. Агнета, подай, пожалуйста, платье. И передай Фредике, что я скоро спущусь.
Понятливо кивнув, девица умчалась. Старушка все еще топталась у двери.
— Лесюшка, цветочек мой весенний. Давай, я что ли, хоть волосы тебе приберу?
Девушка попыталась отказаться от ненужной помощи, но у Эмми задрожали губы, и Алес сдалась. Ладно. От нее не убудет, если позволит старой няньке себя расчесать.
Пока гребень скользил по волосам, Алесия успела выслушать, что Агнета — вполне милая девочка. Что солнце утром светит прямо в окно. Что если бегать по вечерней росе, то можно заболеть. А вот долго спать — очень полезно.
— Да-да, нянюшка, я поняла.
Вырвавшись, наконец, из цепких рук старушки, девушка отправилась вниз. По пути она размышляла, что Эмми обязательно нужно чем-то занять. Иначе та просто задушит ее своей заботой. Но чем?
Заметив хозяйку дома, дочь Фенела тут же вскочила с табурета.
— Госпожа! Агнета сказала, что вы только проснулись. Я слишком рано?
— Вовсе нет. — успокоила ее Алесия. — Ты как раз вовремя. И еще, извини, что не предупредила про отъезд. У меня просто из головы вылетело, что ты должна была прийти шить платья.
Фредика поспешно качнула головой.
— Что вы, госпожа! Вам ли передо мной извиняться! Я только рада услужить. Батюшка мне даже телегу выделил, а лошадь я сама у Криста забрала. Он все равно из своей кузни носа не кажет. — девица хихикнула. — Такую чудную штуку кует. Я поинтересовалась намедни — что за диковина? А он ответил: «мол, дело важное, не для бабского ума».
Алес только хмыкнула. Вот оно — мужское самомнение во всей красе. Надо бы самой наведаться к кузнецу на днях. Но сперва — платья.
Они поднялись с Фредикой наверх, и крестьянка ахнула, увидев ткань, из которой придется шить.
— Ох… красота-то какая! Но, боюсь, не по моим рукам. Ежель испорчу чего невзначай, вовек же потом не рассчитаюсь.
— Ты же лучшая мастерица на всю округу. — напомнила Алес с легкой улыбкой. — Да и чего-то слишком сложного я не потребую. Вот, смотри.
Достав лист пергамента и чернила, Алесия набросала рисунок. Может не слишком изящный, но вполне понятный. Что-то приближенное к стилю романтизм. Аккуратный верх со скромным вырезом и юбка-колокольчик в пол. Плечи полностью закрыты, рукава чуть ниже локтя. И тайная шнуровка по бокам, чтобы можно было затянуть платье под свой размер.
Конечно, вместо шнурков хотелось бы видеть привычную застежку на молнии. Но Алес прекрасно понимала, что такую штуку она пока не изобретет. Пуговицы тоже не подойдут, больно уж много с ними будет возни.
Обсуждение, в итоге, продолжалось до самого вечера. Фредика, своей дотошностью к деталям, очень напоминала кузнеца. Вот уж точно, идеально подходящая друг другу пара. Хотя дочь Фенела даже переплюнула жениха, когда попросила позволения сшить сперва маленькое платье на тряпичную куклу. Так сказать, образец.
Это было разумно.
Алес такое позволение дала, выделив на это дело кусок дорогой, но не самой красивой по цвету ткани.
А вот от идеи украсить лиф вышивкой пришлось отказаться. Фредика совершенно не умела вышивать. Более того, в среде крестьян такие изыски просто не одобрялись. Женщина должна шить одежду и вязать. А излишнее украшательство одежды говорит не о мастерстве, а о лени. Ведь за время, пока расшиваешь какой-нибудь ворот, можно сшить лишнюю рубаху. И переводить впустую нитки хорошая мастерица тоже не станет.