В голове неожиданно зазвучали полузабытые строчки из песни, которую она слышала еще на магнитофонной кассете.
'…хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем'.
Бред?
Бред.
Ира села на кровать и зажмурилась. А средневековый город за окном — не бред? Странные люди, считающие ее своей госпожой, тоже вписываются в границы нормального? Могла ли она умереть и переродиться в другом времени?
Чисто теоретически — однозначно нет! А на практике?
Девушка открыла глаза. Комната никуда не делась, тот же камин, город за окном. Хорошо, допустим, это реинкарнация. Но почему она не переродилась в младенца? Прошла бы заново все стадии развития, забыла бы прошлую жизнь. Похоже, в ее случае, вселенная определенно дала где-то сбой.
Ира была уверена, переродись она в далеком будущем, где летающие машины, а люди давно освоили телепорты, она бы и слова против не сказала. Но средневековье…
За что?
Увы, давать ответ никто не торопился. Не спустилась с небес и подробная инструкция, как тут жить. Зато в животе вдруг заурчало от голода. Девушка еще раз взглянула на похлебку. В голове же, по-прежнему тянулось:
'…а если туп, как дерево, родишься баобабом.
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь*'.
(«Песенка про переселение душ» Владимир Высоцкий).
После еды Ира почувствовала себя бодрее. Насколько это вообще было возможно в такой ситуации. Вернулась к ней и способность спокойно рассуждать.
Переселение в тело средневековой баронессы — штука, конечно, неприятная. Но главное — она жива. Да и дальше тоже хочется жить. А для этого, надо максимально слиться с местностью, и не привлекать к себе внимание. Узнать как-то страну, и хотя бы приблизительно — век.
На ее стороне — неплохое знание мировой истории. А также искусство, литература, ну и всякая психология по мелочи. Все те ненужные предметы, которые их заставляли учить в рамках классического высшего образования.
Даже латынью приложить может, если потребуется (правда исключительно изречениями древних философов), но вдруг это поможет делу. Жаль интернет еще не изобрели, но должны же тут быть другие источники информации. Например… книги?
Заглянувшая спустя четверть часа служанка косилась так, будто опасалась Иру не меньше, чем та ее. Но на осторожный вопрос послушно закивала.
Книги есть. Правда стоят они больших денег, так что господин барон никогда не стал бы тратиться на такую глупость. Да и зачем благородной даме читать? Если скучно, то в корзине для рукоделия целый ворох незаконченных вышивок. Стоит только приказать…
Ира «приказала», чтобы не вызывать подозрений. Хотя шить она не любила. Верхом ее мастерства была пришитая еще в младших классах пуговица. Но если вспомнить, сколько она уже наговорила местным, лучше пока затаиться и не отсвечивать.
крепость Квардес, за один год и пять месяцев до…
Когда впереди показалась таверна, Кэрин была уже сильно не в духе. Плечо ломило от веса парня, а другой рукой приходилось удерживать книгу, чтобы не потерять. Благо, что прохожие на них не косились. Впрочем, предлагать свою помощь тоже никто не спешил.
— Вы в состоянии снять себе комнату, чтобы проспаться?
Задавая этот вопрос, девушка ожидала услышать — «нет». Но парень, покачнувшись, кивнул.
— Кон-нечно. У меня в кошеле хват-тит монет. — он сунул руку в карман, едва устояв при этом на ногах. Но, судя по всему, кошеля не обнаружил. — Где-то же б-был.
— Все ясно. — поморщилась Кэрин. — Видимо ваши сбережения остались в трактире.
— Т-тогда, я в-вернусь.
— Угу, насколько помню, вас там очень ждали. Да стойте же ровно! — она выдохнула, призывая терпение. — У меня тоже нет денег, чтобы за вас заплатить.
— Я бы не…
— А оставить вас на улице, мне не позволит совесть. Но учтите, то, что я собираюсь сделать — большой риск. И если вы опорочите мое имя, я буду каждый день молиться, чтобы небеса ниспослали на вашу голову всевозможные кары.
Парень опять икнул. Кэрин оглядела его безо всякой симпатии. Велико было желание развернуться и просто уйти, но простит ли она себе, если завтра в грязном переулке обнаружат его изувеченное тело?
Насколько она разбиралась в людях, юноша вроде был неплохой. Просто совершил глупость, попытавшись утопить в алкоголе горе.
— Я сняла тут комнату, до завтра. И готова угол в ней уступить вам. Только никто не должен увидеть вас, или услышать. Ясно?