И среди выступающих значилась и гимнастка Чара. Эта загадочная девушка из жаркой Мун - царства, тонущего в песках самой горячей пустыни. Мун славился своими богатствами. Говорили, что в сокровищнице царя миллионы изумрудов, рубинов и алмазов разной величины. И дворцы пустынной элиты практически соответствовали этим представлениям. Как поговаривали, в этом царстве жили самые красивые девушки с о смуглой от жаркого солнца кожей и каштановыми или белоснежными волосами. Красоту им приписывали ещё и из-за умений. Якобы девушки из страны Мун были очень искусны - ловки, гибки, изящны, сильны и грациозны. Танцы Лу были веселыми, резкими, динамичными. А вот жительницы Мун поражали владением своим телом. Но не все... Но это легенда, хотя... В царстве словно бы есть каста девушек, что обучаются особым искусствам - как прекрасно танцевать. Норд - так называется эта каста, которую можно перевести как "акробат" с языка Мун.
И эти танцы помогают девушкам касты норд забираться на скалы, переплывать реки, драться... убивать.
И популярности Чаре добавляли слухи о том, что гимнастка как раз из этой касты.
Чара выступала одной из последних. Зрители воодушевились, начали перешептываться, когда приглушили свет и стали подготавливать реквизит.
- Дамы и господа! - раздался голос ведущего. - Встречайте! Волшебная! Загадочная! Таинственная гимнастка... Чародейка!
Зрители нетерпеливо зааплодировали. Заиграл оркестр - негромко, красиво, с преобладанием трагической скрипки и нежной флейты.
На сцену грациозно и плавно вышла девушка. Высокая, стройная, яркая. Смуглая кожа, белые волосы, заплетенные в длинную косу с вплетенными в неё монетками. Одевалась девушка в стиле костюма Мун. На девушке сидела облегающая на груди и в плечах темно-золотая блузка с восточными узорами и широкими рукавами, сужающимися на запястьях белыми нитями. Живот девушки был открыт. Снизу девушка надела шаровары под цвет блузки с белоснежным поясом, расшитым какими-то камнями. Ступни же не сковывала никакая обувь, в ушах висели массивны серьги, на шее - колье, а на лоб свешивалась подвеска, державшаяся на голове за счёт белое ленты.
И зачаровывали глаза. Глаза её были необыкновенны. Они были жёлтыми.
Конечно. Ведь на время выступления, на эти полчаса, телом завладевала Лара. И могла спокойно поражать публику своими умениями, ведь, не используя свои силы, эта странная девушка могла не волноваться за то, что свалится в изнеможении.
Сначала Чара выполнила пару танцевальных, гибких движений на сцене - покружилась вокруг себя почти как балерина, подняла ногу сзади, взявшись вытянутыми вверх руками за пятку, потом кувыркнулась вперёд, садясь в шпагат.
И тогда с потолка к ней свесилась ленты. Девушка взялась за одну руками, во вторую закрутила ногу и повисла спиной вниз в полуметре от пола. И вот лента стала поднимать девушку. Она замерла в метрах трёх над сценой. Зрители, затаив дыхание, ждали, что девушка сделает дальше.
Чара же начала представление. Она раскачивалась на лентах, висела на одной ноге, танцевала, раскачиваясь на лентах, падала вниз, в последний момент закручиваясь в ленту и останавливаясь.
Зрители сзади, вскрикивали, но пока не аплодировали, боясь потревожить гимнастку, боясь разбить момент - красивая девушка, чарующие трюки, волшебная музыка и загадочная полутьма.
Но когда Чара соскользнула на сцену в последний раз и замерла в красивой позе, зрители разразились громовыми аплодисментами. Они хлопали и хлопали.
Чародейка слегка поклонилась, улыбнулась и ушла за сцену. До конца концерта оставалось ещё несколько выступлений, и Чара могла спокойно отдохнуть в своей гримерке. Ей её выделили, ведь артистка приехала сюда на неделю - на гастроли. Впервые.
Гримерке не была большой, но все равно довольно просторной. У стены - большой туалетный столик с круглым зеркалом в витиеватой раме. На столике стояли разные скляночки, баночки, кисточки, ящички. Рядом стояла уже известная сумка, где, как оказалось, находились важные вещи и весь "арсенал" для изменений.
В другой стороны стояла ширма. Там висели разные платья, стояли деревянные манекены в платьях и париках. Кроме того для Чары притащили удобное кресло и диван.
Лара, когда Чародейка зашла в гримерку, освободила тело для Ханны. Девушка глубоко вздохнула, поморгала, возвращая себе нормальное зрение и села на стульчик перед зеркалом. Рассмотрела себя, улыбнулась своему отражение. И правда. В образе Чары Ханна была очень красива, ведь была ярка и необычна. Но это была не её внешность, не её цвет кожи, не её волосы.
Ханна аккуратно сняла серьги, потом колье и осторожно сложила их в коробочку. Краску с кожи, наносимую долго и тщательно, оставила - помоется дома. Ещё ведь обратно на сцену выходить. Ещё, наверное, принцесса познакомиться изволит. От мысли об этом Ханна вздохнула.
Но ещё час у неё в запаса был. Девушка выпила воды и сняла парик, чтобы голова отдохнула.
Как только девушка достала фотографии, добытые Оливером, кто-то постучал.
- Дьявол! - прошипела Ханна. Она быстро сунула фотографии в ящик столика, надела парик и откликнулась:
- Кто там?
- Мисс! - услышала она голос слуги, работающего с театре. - К вам посетители. Можно?
- Хорошо, - ответила девушка, а внутри нарастало плохое предчувствие.
И правильно. Дверь открылась, и перед артисткой предстали двое знакомцев - Нео и Генри. Ханна чуть не застонала от отчаяния. Что они тут забыли? Как вновь вышли на неё? Не может ли это быть совпадением? Может, они всего лишь поклонники?.. Не смеши себя, подумала Ханна.
"Ну ты влипла! - воскликнула Лара. - Умные ребята. И мне это не нравится. Я думала, мы умнее".
Ну да, язвительно подумалось девушке, как влипла, так "ты", как ужиные, так "мы".
- Добрый вечер, господа, - красиво улыбнулась Чара, не вставая. - Чем обязана?
Генри сегодня вырядился как истинный богач, Нео тоже, но скромнее. Видимо поэтому их пропустил слуга.
- Добрый вечер, - галантно поклонился Генри с обаятельной улыбкой. Вёл себя он с известной гимнасткой не как с чудачкой-гадалкой, но оно и ясно. Только глаза оставались такие же острые, ледяные, колючие. Нео вел себя так же, но старался выглядеть важным. Но хоть не строил из себя высокомерного ледяного принца, как при первой встрече.
- Я детектив Оушен, это мой секретарь Нео. Я пришёл к вам для разговора. Это может быть важно для расследования.
Генри сел в кресло, а Нео остался стоять. Ясно. Играют спектакль. Но Ханна то знает, что это не секретарь, а напарник.
- О, поверьтье, - девушка специально говорила с сильным акцентом - подражать ему у неё выходилось отлично, что придавало Чаре большего колорита и шарма. - Я никого не убьить в Мун, и прибить сюда не скрываться. И те брильянти, что пропали у царя, не йа украсть.
- О, мы так и думаем, - усмехнулся Генри. Ханну удивляло, как этот детектив может улыбаться, усмехаться, но лицо все равно оставлять суровым и холодным. - Мы по другому делу. По делу о Страннице.
- О! Это та девьушка, что скрываться из-за того, что свестьи с ума льюдей? Ужъяс! Вы думать, вы её поймать? - играла Ханна. - У менья на Родина есть поверья о разные существах. Как у въяс они называться? О! Нежить. У нас есть дух дьевушек, что, по приданье, питаться душами людей по ночам, особьно они любят детей и молодых мам! Наверьно, это и есть Странница!
- Ну, - усмехнулся Генри. - Мы думаем по-другому, мисс...
- Чародейка, - улыбнулась Ханна.
- Да, конечно, - кивнул детектив. - Так вот... Почему мы пришли к вам? Вы выступаете уже год или полтора, да? Так вот. Мы заметили странность... Вы побывали с выступлениями в десяти городах на Континенте, - медленно выговаривал Генри, всматриваясь в лицо девушки. - И в семи из них была или была рядом Странница. В пяти - одновременно или почти одновременно с вами.
Чародейка молчала. Она улыбалась, посматривая из-под ресниц, а длинным тонким пальцем водила по резьбе на подлокотнике стула.
Но Ханна была близка к панике. Эти двое оказались умнее и наблюдательнее. Надо придумывать, что с этим делать. Нада думать, как прятаться. Теперь главное не выдать Джин и Андреа. Ах, черт. Ведь они могут связать Андрею с Фортуной благодаря украшению...
Ханна похолодела. Где её амулет? Она снимала его, так пришлось, на выступление, чтобы не порвался. Ох, точно. Он был спрятан в сумке. Слава Небу!
- Это совпадение? - закончил свою мысль Генри, и его взгляд стал требовательным, а голос стальным. - Или нет?