Пока взрослые разговаривали, я грела уши и набирала информацию. Ну что ж. Барбара и Джим явно давно знакомы, и если не друзья, то уж хорошие приятели — это точно. Джим у нас служит на большом корабле военным инженером, это понятно из его фразы «нам, военным инженерам, всегда тяжело» . Отвечает он, по его словам, «за все железо на этом судне». После обсуждения общих знакомых, которых оказалось не так уж и много, я узнала, что «господин капитан продвигает только женатиков, так что, если бы не ты, Барби, чинить бы мне гальюны на прогулочных лайнерах». Джим погостил у нас три дня, потратил кучу денег нам на платья и явно получал удовольствие от покупок и наших примерок, давал Барбаре и мне советы, что удивительно, удачные, разбирался в моде и торговых марках. Ничего не настораживает? И фотографировались, фотографировались, фотографировались. И на всех фотографиях, кроме сделанных дома с медведем и Джимом, где мама мне покрасила волосы в черный цвет, я в шляпке — не знаете, почему? Потому что если я брюнетка, меня с натяжкой еще как-то можно считать похожей на Джима. Ага. С очень большой натяжкой, ну, в смысле, у нас обоих есть два глаза, два уха, нос и рот.
30 мая мы поехали в Лондон и посетили банк, где Джим открыл целевой счет на мое имя «на учебу» и пропал до Рождества. 25 декабря офицер Джером Керстон вновь появился на пороге, надарил подарков и исчез до моего дня рождения. В дальнейшем подобная практика повторялась на протяжении нескольких лет. Уважаемая супруга Барбара Керстон проживает с дочерью, а не менее уважаемый офицер Джером Керстон служит родине, зарабатывая деньги на благо семьи. И только миссис Керстон знает, что все материальное участие мистера Керстона в делах семьи — это счет на учебу на имя Кэтрин Керстон. Но, как говорится, «проблемы кебменов не трогают ткачей», и в дела нашей семьи особо никто не лез. Ведь мы такие «незаметные». У нас весь дом обвешан чарами неприметности и отвлечения внимания, мы с мамой носим амулетики доверия, отвлечения внимания и против агрессии в наш адрес (Барбара сплела сама по очередной семейной книжечке). Девиз нашей семьи — «не привлекай внимания». Надо будет его на гербе увековечить. Вот только сяду, нарисую и сразу начну увековечивать.
========== Семейные тайны ==========
После моего четвертого дня рождения в нашем доме появилось пианино. Барбара решила, что чтения, письма, математики, рисования, уроков управления магией (зажги свечку, потуши свечку, вскипяти воду, заморозь воду, пусть перышко полетает и т. п. — уставала я смертельно, но дело шло на лад), основ керамической лепки, вышивки, шитья, изучения французского языка ее талантливой дочери недостаточно. Поскольку всем этим мама занималась со мной сама, у нее сложилось впечатление, будто у меня много свободного времени, и меня записали в музыкальную школу с сентября, уроки по вторникам и пятницам. Музыкальная школа находилась в одном здании с начальной школой. Также с пяти лет меня записали на занятия в эту начальную школу. А пока мама беседовала с директором, выяснилось, что учитель рисования нужен школе позарез и именно Барбару искали днем с огнем. Теперь с первого сентября мы обе пойдем в школу: я - учиться, а мама - преподавать.
После чудесного праздника на моё пятилетие я удостоилась чести узнать страшную семейную тайну. Мы — семья Тинтагель, род, проклятый магией до седьмого колена и с моим рождением ею же прощённый. В 1730 году прекрасная и сильная ведьма Кэтрин Тинтагель, моя полная тезка, получила заказ от одного из лордов - помочь захватить власть в городе (имя лорда и город забыты историей рода как малозначительные). Поскольку женщина она была нежная и уже носила дитя во чреве, переворот ей хотелось сделать бескровным. И, не придумав ничего лучше, она наслала на город чуму. Город вымер весь! Кроме магов и сквибов. Что-то она там не рассчитала. То ли зелье не в ту сторону помешала, то ли котел раньше с огня сняла — история умалчивает. Ковен магов города проклял красавицу потерей магии. Ее супруг погиб, проводя ритуал, должный, по его мнению, облегчить участь семьи и спасти наследника. Родилась наследница-сквиб. Кэтрин покинула проклявший ее город, скиталась и растила дитя, не скрывая от нее свою печальную историю.
В долгих их странствиях встретили они пророчицу. Милая старушка изрекла: «Будете вы рожать дочерей, но ни одна мать не переживет двадцатилетие дочери. Будете вы прокляты до седьмого колена, и лишь седьмая в роду будет прощена магией — когда родит дитя, дважды живущее». Что значит вторая часть пророчества, передаваемого из уст в уста на протяжении веков, Барбара не знает, но, видимо, это я — восьмая дважды живущая. Матушка моя, оказывается, несмотря на все надежды бабушки, родилась сквибом, ну, или они почему-то так решили.
Хотя о мире магии наследницы Тинтагель знали, но старались не соваться, жить-то всем хочется, а маги сквибов за людей не считают. По завещанию той же Кэтрин Тинтагель, счет в банке до рождения мага в семье был заморожен, но все живущие наследницы ежемесячно получали в банке Гринготтс 10 галлеонов лично в руки. Если не придешь — сумма возвращалась на счет. Так что раз в месяц приходилось ходить на Косую аллею. Да и каминной сетью пользоваться тоже — иначе как денег взять, если ты в Лондоне не живешь? А денежки и по сей день немалые, а уж в прежние времена и вовсе великие. Гоблины 1 галлеон на 5 фунтов меняют. А сейчас средняя зарплата служащих 80 фунтов. Так что позаботилась о своих девочках пра-пра-прабабушка своеобразно и с вывертом, но все же.
Магия пробудилась у Барбары на третьем месяце беременности. Тогда же она вступила в права наследования сейфом в Гринготтсе, где были законсервированы деньги — 156 000 галлеонов (с процента от их оборота и жили наследницы рода), библиотека - около 300 книг и кое-какие амулеты. Там же в сейфе она и палочку себе подобрала, втайне опасаясь, что после рождения ребенка магия уйдет, но этого не случилось. Только пользуется она ей мало, так как в книге «Чары на каждый день для хозяйки дома» от 1210 года все чары представлены как беспалочковые, а в начале книги есть маленький абзац:
«Пользуются же палочкой лишь воины великие во время сражений кровавых, ибо сил много уходит, да лодыри бездарные. Еще и наследие несущие, к волшбе без палочки не способные — для них и были придуманы костыли сии».
Теперь по распоряжению Барбары мы ежемесячно получаем выплату в размере 50 галлеонов на житье-бытье. Правда теперь, если не явишься в начале месяца, сумма уходила в мой «ученический” сейф. Он был открыт после моего рождения на сумму в 1000 галлеонов. И вот теперь иногда пополняется.
Рассказала и про отца. Он русский. Приезжал как сопровождающий балетной труппы, когда они приехали на гастроли. И нет, он не танцор, а именно сопровождающий. Встретила Барбара его в портовом баре. Магией от него фонило так, что она с улицы почувствовала. Увидев, поняла сразу — это отец для ее дочери. И бросилась соблазнять интуриста, несмотря на свой молодой возраст — 21 год (а женщины рода раньше 30 лет никогда не рожали, пророчество, ага, «ни одна мать не переживет двадцатилетие дочери!»). В чем и преуспела. Зовут красавчика Всеслав Рысин. Живет он себе, поживает и обо мне ничего не знает.
— А нам и так хорошо. Правда, доченька?
— Правда, мамочка!
— Вот и славненько! — Барбара поцеловала меня в щеку.
— А кто тогда Джим? — решила, раз такая пруха, сразу выяснить все детальки.
— Джим — мой школьный друг и сын друга твоего деда. Его отец вместе с твоим дедом работал на верфях. После пожара я жила у них, пока решался вопрос со страховкой. Когда Джим узнал о моей беременности, я поделилась с ним, как с другом, а он предложил мне заключить брак. У него на службе как раз принималось решение об очередном звании и назначении, а он знал, что, будучи холостым, окажется не у дел. Потом он нашел этот дом, помог мне с оформлением. Тебе всего месяц был, когда мы переехали. Он считает себя твоим крестным. Хотя на крестины звал Мэта, это его… ну… наверное, друг. Вот! — закончила покрасневшая мама.