Марта прислала ему письмо вчера вечером. Эту неделю она провела в библиотеках, погруженная в исторические изыскания, и все-таки умудрилась обнаружить искомое — обряд, за одно упоминание о котором в прежние времена отправляли на костер.
«Прорыв можно будет открыть в любом месте и в любое время, — так Магда закончила письмо. — Выбери сам. Надеюсь, рядом с тобой никого не будет, кроме меня».
— Честно говоря, не очень, — призналась Эльза. — Возможно, мне просто не попадалась вкусная.
Ну конечно. Откуда бы Эльзе пробовать филе королевских лососей, которых разводят на особой рыбной ферме?
Служанка вернулась, неся несколько набитых доверху корзин, и Габриэль сказал:
— Думаю, мой лосось в тесте тебе понравится. Честно говоря, — признался он, когда служанка сделала книксен и ушла, — я умею готовить только это блюдо.
— Тебе помочь? — с готовностью осведомилась Эльза. Габриэль заглянул в одну из корзин: бутылка нежно-золотого оливкового масла, пышный букет зелени, стеклянные баночки с морской солью, черным перцем и горчицей в зернах, крепкие красные, желтые и оранжевые перцы и мясистые здоровяки-помидоры. Обед удастся на славу.
— Нет, я справлюсь, — сказал Габриэль и вынул из второй корзины большой кусок розового филе лосося. — Помню, когда я был совсем маленький, отец меня брал на ферму, и мы выбирали рыбу на субботний ужин. Лосось, как правило. Редко карп, мама не любила его.
Он щедро смазал маслом большой лист пекарской бумаги для запекания и, промокнув филе бумажной салфеткой, взялся за соль и перец.
— Потом мама шла на кухню и готовила рыбу в тесте, — продолжал Габриэль. — А я тогда ходил за ней хвостиком, помогал, чем мог. Так и научился. Иногда мне кажется, что это тоже было единственное блюдо, которое она умела готовить.
Настало время для зеленого масла. Габриэль вынул масленку, отрезал кусок уже размякшего масла и, переложив его в отдельную глубокую тарелку, взялся за зелень. Укроп, кинзу и дикий чеснок следовало нарубить мелко-мелко, чтоб полностью проявился запах. Расправившись с зеленью, Габриэль смешал ее с маслом и добавил несколько крупинок соли.
— Иногда я вспоминаю о них, — признался Габриэль. — И могу вспомнить так немного…
— Ты тогда был ребенком, — с искренним сочувствием промолвила Эльза. Сейчас ее глаза были похожи на глаза того олененка, которого она кормила с руки в Пуще.
— Да, — кивнул Габриэль. Тесто уже было приготовлено, раскатано и свернуто тонким пластом — он выложил его на стол и довольно отметил, что тесто как раз по размеру рыбы. — Когда я готовлю, то мне кажется, что я становлюсь немного ближе к ним.
Он разрезал филе на две части и смазал внутреннюю сторону рыбы зеленым маслом, а внешнюю — горчицей. Эльза смотрела неотрывно, словно пыталась запомнить каждое движение. «Если я умру в Прорыве, — подумал Габриэль, — то она будет готовить лосося и вспоминать о том, как это делал я».
— Ты не умрешь, — сказала Эльза так, словно прочла его мысли. — Все будет хорошо, Габриэль, у тебя все получится.
Она говорила настолько горячо и искренне, словно всем сердцем верила, что все будет именно так, а не иначе, и эта вера согрела Габриэля. Он улыбнулся и, уложив филе на лист теста, беглыми аккуратными движениями защипнул края. Теперь рыбный конверт можно было отправить в печь и заняться овощами.
— Конечно, — сказал он. — Где хочешь отпраздновать свадьбу?
Эльза недоуменно пожала плечами, словно это не имело никакого значения.
— Неподалеку от моего дома есть церковь святого Брутуса, — сказала она. — Можно там.
И Габриэль прекрасно видел, что Эльзе действительно безразлично, где и как заключать брак — лишь бы быть с ним, Габриэлем.
Перцы и помидоры сочно раскрывались под лезвием. Габриэль слегка посолил и поперчил их, уложил в глиняную форму и отправил в печь. Ему вдруг подумалось, что это, возможно, его последний обед. Что ж, он будет очень вкусным…
Рыба действительно удалась на славу. Эльза с удовольствием ела, смотрела на клены, лениво ронявшие листву на землю, и Габриэль думал, что если рай действительно существует, то он выглядит именно так: спокойное тихое место, любимый человек рядом, и никуда не надо спешить.
И он хотел бы остаться в этом раю навсегда. Лишь бы только это стало возможным.
Они вернулись в город поздно вечером. Габриэль проводил Эльзу до квартиры и, клятвенно пообещав, что отправится во дворец и сегодня не сделает ничего опасного для жизни, вышел на улицу, и, поймав экипаж, поехал в Пущу.