В лазах Анжелы появился упрек. Возможно, она считала, что делает мне одолжение.
- Сколько времени ты знакома с Ханэ?
Глаза девушки широко раскрылись. Мне показалось, будто она еле слышно ахнула.
- Что тебе говорил Ханэ?
Она молчала.
- Прости за грубый вопрос, но ты с Ханэ...
- Убирайся!
Этот вопль был страшен.
Лицо ее свело судорогой. И все-таки оно не стало безобразным. Сторонний наблюдатель сказал бы, наверное, что это лицо красавицы ведьмы.
5
Когда я вернулся в отдел новостей, Ханэ диктовал по телефону какой-то материал.
Я вывел Ханэ на улицу с ресторанами и закусочными, на которую частенько захаживал десять лет назад. Одно кафе вспомнилось мне по названию, и мы вошли туда.
- Ты, конечно, знаешь, что она за женщина?
- Встречался с нею?
- Встречался.
- И какое впечатление?
- По-моему, она приняла меня за клиента, которого прислал к ней ее альфонс.
- И что же?
- Не думаю, чтобы такая женщина была достойна тебя.
Ханэ молча осушил свой стакан, и бармен, не говоря ни слова, подал ему новый. Потом он заговорил. Голос его звучал, как обычно.
- Ты с ней спал? - спросил он.
- А ты как думаешь?
- Не знаю.
- Спал, - сказал я.
Ханэ отвел глаза. Я пристально наблюдал за ним. Молчание затянулось.
- Тебя прислали сюда сегодня не по работе, - сказал он наконец. Тебя прислали из-за меня?
- Это не имеет значения.
- Директор филиала велел тебе расследовать и доложить?
- Да. Но приехал я по своей воле. Директор боится, как бы его подчиненные не переженились на проститутках.
- Но ты ведь не такой, старик.
- Я и сам так думаю.
- Значит, любить публичную женщину запрещается?
- Такого закона нет.
- Но ты хочешь сказать, что существуют этические нормы?
- Я не школьный учитель. Но я слыхал: в последнее время у тебя были затруднения с деньгами... Это правда?
- Да.
- Растратил на нее?
- Я ей дарю.
Это было одно и то же, но Ханэ, казалось, этого не понимал. Меня охватила злоба.
- И она берет у тебя деньги совершенно спокойно, да?
Ханэ произнес серьезным тоном, делая ударение на каждом слове:
- Нет, совсем не спокойно.
- Значит, кокетничает, ломается.
- Наверное, ты не сможешь понять. Тут все не так.
- Эта женщина запуталась в сетях сутенеров. Она спит с любым, кто платит.
Ты, видно, никак не можешь взять этого в толк. Когда-то и я после каждой получки бегал к женщинам такого сорта - ведь в мое время еще существовали кварталы публичных домов. Если б ты относился к женщинам так же, я бы тебе и слова не сказал. Но ты, смотрю, ходишь к ней не только для того, чтобы тешить свою плоть.
- Разумеется.
Так мы и расстались.
6
Меня разбудил пронзительный звонок. Я машинально взглянул на часы - три часа утра.
"Вызывают на происшествие, - подумал я и взял трубку. - Скажу, что у меня температура".
Это я, - прозвучал негромкий голос. - Ханэ.
Я поднялся и включил свет.
- Что это ты в такое время?
- Прости. Ты не мог бы приехать?
- Если на происшествие, то обратись лучше к директору.
- Нет, это по поводу той женщины. Она в очень тяжелом состоянии.
У меня едва не сорвалось: "Я же не врач!".
- Где ты сейчас?
- В больнице, совсем рядом с ее домом. Ты непременно должен приехать.
- Хорошо. Выезжаю.
Я натянул пальто и вышел. Дул ветер, небо прояснилось.
Мне удалось поймать такси, и через сорок пять минут я подъехал к больнице.
Шторы в холле были опущены, но дверь не заперта. Появился Ханэ, слегка кивнул мне:
- Видимо, воспаление легких.
- Как она сейчас?
- Спит. Вернее, без сознания.
Мы вошли в палату. Женщина лежала с закрытыми глазами, ее лицо казалось мертвым. Но она была жива - грудь вздымалась и опадала от бурного дыхания.
- Кажется, дело плохо.
- Да.
- Зачем ты меня вызвал? Хотел отомстить за то, что я сказал тебе, будто спал с нею?
- Нет.
- Тогда зачем?
- Сейчас увидишь.
Ханэ откинул одеяло и лег рядом с больной прижавшись к ней всем телом.
Живот и ноги женщины были обнажены. Ханэ, протянул руку, обнял ее бедра и сильно встряхнул.
Женщина чуть приподняла веки. Глаза ее были тусклы, как море, залитое нефтью. Она что-то пробормотала - я не расслышал. Честно говоря, того, что я видел, было мне более чем достаточно.
Ханэ стиснул ее груди. Она, словно испытывая отвращение, помотала головой.
Я положил руку Ханэ на плечо. Ханэ, не оборачиваясь, проговорил:
- Погоди немного. Молчи и смотри.
Ханэ снова обнял женщину, и тут я заметил, что он сжимает в пальцах несколько банкнот. Он сунул деньги ей в руку. Она цепко схватила их. Тогда Ханэ прижался к ней плотнее и вновь положил руку на грудь. Женщина не сопротивлялась. Не поднимая век, почти бессознательно, она попыталась развести бедра.
- Видел? - спросил Ханэ.
- Видел, - отозвался я.
Ханэ поднялся, осторожно накрыл женщину одеялом и вывел меня из палаты.
- Теперь ты сам видел, какая она.
- Да. Прекрасное чутье на деньги...
- Она ведет такую жизнь с тех пор, как помнит себя. Вера в то, что, ложась в постель, она обязательно получит от мужчины деньги, стала частью ее натуры.
Иного устройства мира она не знает.
- И с тобой она так же?
- Поначалу. Потом попыталась без денег. Но при этом она мучилась, словно совершала что-то противоестественное. Тогда она решила покончить с собой и бросилась в море.
- Я думал, с ней разделались подонки из шайки "Игрек"...
- Сперва и я так думал. Нет, это было неудавшееся самоубийство. Я ведь и сам не мог поверить, что живут на свете такие женщины, проговорил Ханэ каким-то торжественным тоном.
Я промолчал.
- А это так. Есть на свете женщины, которым неведом иной способ существования. Таких женщин породили "веселые" кварталы этого города.
Как мало я знал! Я вышел на улицу и отправился к вокзалу пешком. Мне хотелось постоять на месте вчерашнего происшествия. Но там ничто не напоминало о катастрофе. Кровь была замыта, на мостовой не осталось никаких следов.