Привычно сделав вид, что ничего не слышала, Сэни прошла мимо них к столу. Советник Вилшан опустил глаза и дернулся было следом — извиниться, но Оверт остановил его за рукав:
— Не стоит беспокоиться. Уверен, если она чего и слышала, то не поняла и половины. Так вот, я утверждаю, что из нее могла бы получиться неплохая жена. Молчаливая, скромная, ни в какие дела не лезет, да и не дурнушка. Что еще надо?
— Действительно, — нейтрально пожал плечами советник и вслед за Овертом тоже направился к столу.
Сени вздохнула: «Сам дурак!». Но конечно, не вслух!
Нет, однажды она с удовольствием скажет Оверту, что о нем думает. Но это время еще не пришло. Оно придет, обязательно. Просто сейчас — нельзя. Нельзя и все тут!
Место Сэни за столом слева от матери, почти во главе стола. Привычно поздороваться с родными, быстро и аккуратно съесть свою порцию. И незаметно удалиться.
Нет, на этот раз не дали событиям течь привычным руслом. Разговор за едой, как всегда, сосредоточился на последних новостях.
— Знаете, этого следовало ожидать, — сообщил Вилшам, — тем паче, что истинного наследника так и не удалось найти. Общество гудит, как растревоженный улей…
— Полно вам, советник, — улыбнулась мама, — Всем надоела путаница у власти. Все согласны, что стране нужен король.
— Смотря какой король, — рассудительно заметил полковник Гинрад, который частенько заезжал на завтрак в Ручьи, ибо его часть была расквартирована в соседней деревне. — Кто знает этого выскочку Горта? Что про него известно, кроме того, что он бастард?
— Мало что. — Вилшам улыбнулся, с вальяжностью владельца самой последней и горячей сплетни, — но скоро мы узнаем немного больше. Он уже направляется сюда. Да-да! Маги в Тварге приняли однозначное решение. Как только наследник посетит драконью пещеру, состоится коронация. Городской совет уже распорядился подготовить апартаменты для гостей. Грядут грандиозные праздники, господа! Будущий король устроит четыре приема для местной знати. Один до посещения пещеры, и три — после фактического признания его наследником короны Низин. Ну, и каждый вечер балы за счет города. Как вам моя новость?
— Новость хорошая, — расцвел Оверт. — Не всегда перепадает шанс быть представленным королю…
— Действительно, — сощурился полковник. — А кто-нибудь его видел? Что он из себя представляет? Говорят, он не молод?
— Я видел портрет. — Советник говорил не торопясь, чтобы каждый расслышал и понял услышанное. — Ему около сорока, лицо худое, если художник не наврал, нос у него… и подбородок.
Советник показал пальцами, какие у будущего короля нос и подбородок. Сэни подумала, что он, наверное, преувеличивает. Если только наследник не гном.
— Волос темный, виски седые. Что еще? Ну, перстень хорошо нарисован… дорогой, сразу видно, с изумрудами.
— Не очень впечатляющее описание, — заметила мама, — и когда ждать гостей?
— Они уже выехали. С их скоростью прибудут деньков через семь. Но! Мы будем готовы раньше. Кстати, почему бы Сэни не съездить в город? — добродушно предложил Вилшам, — Совсем необязательно идти на королевский прием, если она не желает этого. Но на Парадной площади намечается торжественный въезд. Будет ярмарка, развлечения. Нельзя же всю жизнь просидеть дома, у мамы за спиной. Надо иногда и веселиться…
Сэни ждала, что мама начнет возражать, но та как будто загорелась:
— И вправду, Сэника! Почему бы тебе не съездить? Оверт не откажется разочек побыть твоим кавалером…
Удовольствие отправиться в город с Овертом в качестве кавалера показалась Сэни более чем сомнительным. Но и возражать она не стала. Возражать имеет смысл, если у тебя накопилось достаточно доводов.
Что же. Это, по крайней мере, приведет в замок порядочного портного. Все любимые платья Сэни темного цвета и простого кроя. Ни одно из них не наденешь на праздник. Вот если бы убедить мастера сшить что-нибудь подобное, но из более светлой и дорогой ткани… и без всяких этих, любимых мамой, рюшечек-оборочек…
Весь день мысли Сэни вертелись вокруг предстоящего выезда в город, а ночью вернулся привычный, много раз виданный кошмар. В том сне все было правдой, все, от первого до последнего вздоха. И ужас заключался в том, что нельзя ничего поменять. Нет такой силы, такой воли, что спасла бы девушку от кошмара, который преследует ее уже без малого восемь лет. Всегда нежданный, он вынуждает ее просыпаться в холодном поту от собственного сдавленного крика.
Черный и белый дым стелется над лесом. Солнце только встало, только еще расправило помятые за ночь лучи, и в этих лучах дым выглядит ажурно-прозрачным. Сэни снова одиннадцать лет. Она бежит вдоль балки, по короткой дороге, по лесной тропинке, о которой в целом мире не знает никто, кроме ее самой и Нэнги.