«Почему?».
«Я не видел, как наш командир улыбается, уже демон знает, сколько лет».
«Он раньше часто улыбался».
«Не предайте его, Сэника Диньяр. И вот еще что… если вам будет трудно. Если будет тяжело, зовите. Меня, или любого из нас».
Сэни кивнула. Она была уверена, что все самое плохое позади. А значит, никого не придется звать на помощь. Но все равно, как же это замечательно, знать, что ты не одна…
Подошел Яшма. На прощание обнял ее, крепко-крепко, так что дыхание замерло. Ничуть не стесняясь никого, кто был в тот момент во дворе.
Так, молча, проводил до телеги и помог забраться. А потом вскочил на свою серую лошадь и умчался, взмахнув рукой.
А может, так правильней, подумала Сэни. Чтобы без слез и причитаний. И без обещаний, которые, может быть, никогда не будут выполнены.
Кварц устроился спереди, Сердолик легко вспрыгнул в телегу и сел напротив, у задней стенки. Сэни увидела, что со двора им машут, и помахала в ответ.
Дождь все еще моросил, но старенький тент из грубой ткани, пропитанной смолой, немного защищал путников от влаги. До дома было совсем недалеко. Что-то ждало ее впереди?
У перекрестка телега остановилась.
— Что там? — спросил Сердолик, но ответ не понадобился.
Откинулся полог, и в телегу забрался Яшма. В руках — маленький букет лесных колокольчиков.
Сэни взяла его, и чуть потрясла возле уха, словно и вправду ожидала услышать звон. С цветов полетели маленькие брызги, а стебли были теплыми там, где их держали.
— Я за тобой приеду.
— Не обещай.
— Сэни, ты, кажется, мне не веришь?
Она пожала плечами.
— Верю. Потому и прошу — не обещай.
— Почему?
— Я попробую объяснить. Ты не смейся, пожалуйста. Я плохо умею объяснять. Все дело в том, что… верный выбор и правильный выбор — это же не всегда одно и тоже. И… я не хочу, чтобы, когда тебе придется выбирать, тебе мешали… такие вот обещания.
— Провидица ты моя! Все видишь, кроме самого главного.
— Самого главного?
— Да. Я за тобой приеду. Это не обещание. Это необходимость, от которой вам, юная госпожа, не отвертеться.
Сэни промолчала в ответ.
С облучка под полог сунул голову Кварц.
— Яшма, как ни печально вас прерывать, но тебя во дворце, вполне возможно, уже ищут. Ты не сможешь надурить всех жителей Ихарны при всем своем обаянии.
— До встречи, Сэни!
— До встречи…
«…ваше величество», — печально додумала она.
Кварц подал ей руку, и Сэни спрыгнула на землю. Ворота родного замка были распахнуты. Там, на дворе, суетились слуги. Похоже, они собрались кого-то искать по лесу. «Кого-то! Понятно кого. Значит, и мать, и Оверт, непременно узнают, что меня не было дома. А вот и сам Оверт… когда успел вернуться?»
— Мы вовремя, — вполголоса заметил Кварц. — Со двора, кажется, еще никто не ушел…
У Сэни замерло сердце. Она шепнула:
— Очень много людей. Кажется, здесь все… и двоюродный брат тоже.
— Это хорошо. Идем.
Первой их заметила Сильма, она стояла ближе всех к воротам. Всплеснула руками, заголосила:
— Да вот же она, непутевая, идет! Весь дом с ума сходит с самого утра, а ей и дела нет!
Их с Кварцем мгновенно обступили. И конечно, Оверт был одним из первых, кто подлетел к ним. Губы у него кривились от бешенства.
— Где ты была? Ведь тебя не было всю ночь, так? Служанка принесла воду в твою комнату, и видела, что постель была не тронута. Мать не переживет, если кто-нибудь об этом узнает. Это же… это позор. Ты, никчемная, бестолковая курица без крупицы мысли в голове…
Сэни набрала воздуха, чтобы ответить, но Кварц ее опередил.
— Ну что вы, господин Оверт. Ваша сестра всю ночь мирно спала в своей комнате. Неужели вы не помните, что сами видели, как она туда поднялась? Ровно так, как это бывало раньше?
Оверт не мог этого видеть. Сэни прекрасно помнила, что ушла из Ручьев раньше, чем вернулся из города брат. Но вопреки всему он медленно кивнул и нахмурился.
— Верно… поднималась. Но… комната… постель… служанка клялась, что все было так, как она оставила вечером.
— Мне не спалось, — взволнованно сказала Сэни. — И я… я задремала в кресле.
— Вот именно, — уверенно сказал Кварц. — Вы же знаете привычку вашей сестры вставать до света.
— Все время вскочит ни свет, ни заря, — проворчала Сильма, — и бродит по дому, смотрит везде… а чего смотрит, раз даже не собирается никому рассказывать?
Кварц добавил:
— Совершенно напрасная тревога. Девушка просто убрела туда, где ее никто не подумал искать…