Оказаться здесь было не так-то просто. Никогда в жизни я не звонила дядюшке Биллу и поэтому даже не представляла, как до него добраться. Родителей не спросишь, сразу начнут интересоваться, зачем мне сдался дядя Билл, что я делала в доме престарелых и о каком ожерелье идет речь. Пришлось обращаться в главный офис «Лингтонс», долго объяснять, кто я такая, пока один из ассистентов не назначил мне встречу с дядюшкой.
Ей-богу, проще добраться до американского президента. В течение часа шесть разных помощников закидывали меня электронными посланиями, назначали и меняли время и место встречи, посылали за мной машину, напоминали об удостоверении личности и лимите времени, спрашивали о моем любимом сорте кофе «Лингтонс»… И все ради десятиминутного разговора.
Машина у дядюшки, как у рок-звезды: два ряда кресел друг напротив друга, телевизор и заказанный мной клубничный коктейль. Я почти расчувствовалась, но вспомнила папины слова, мол, дядя Билл посылает машину за людьми, чтобы иметь возможность без проблем отправить их восвояси, когда они ему надоедят.
— Уильям и Майкл, — произносит вдруг Сэди, сидящая напротив. — Я все свое имущество оставила мальчикам.
— Ага, — киваю я.
— Надеюсь, они были рады. Там набежала приличная сумма.
— Наверняка, — с энтузиазмом вру я, вспомнив разговор между папой и мамой. Плата за дом престарелых съела практически все сбережения, но Сэди знать об этом необязательно. — Каждый бы обрадовался.
— Еще бы, — гордо говорит Сэди.
Машина съезжает с шоссе и вскоре тормозит перед внушительными воротами. Дорогу преграждает шлагбаум, сразу за воротами будка, из которой выходит охранник.
Сэди разглядывает огромный особняк, который маячит за чередой клумб и лужаек.
— Боже! — В голосе ее непритворное изумление. — Вот это домище! Похоже, у него водятся денежки.
— Я же говорила, — едва слышно шепчу я, передавая паспорт водителю. Он протягивает документ охраннику, и они пускаются в долгие переговоры.
— Про сеть кофеен? — Сэди морщит носик.
— Вот именно. Их тысячи. И они повсюду. В Англии его знают абсолютно все.
После паузы Сэди признается:
— Хотела бы я быть знаменитостью.
В голосе такая тоска, что я чуть было не брякаю: «Какие твои годы, еще станешь!» Но тут до меня доходит абсурд ситуации, и я прикусываю язык. Вряд ли ей представится много шансов.
Машина мягко трогается с места, и я зачарованно смотрю вокруг. Я была в дядюшкином особняке всего раз и успела забыть, какое это потрясающее и даже пугающее здание. Георгианский дом с пятнадцатью спальнями и двумя бассейнами внизу. Двумя.
«Хватит психовать, — приказываю я себе. — Подумаешь, дворец. Да и он не небожитель».
Но великолепие так давит. Всюду лужайки и фонтаны, садовники обрезают живые изгороди, а стоит нам подъехать к крыльцу, как по ступеням сбегает высокий мужчина в темном костюме, солнечных очках и с неприметным наушником.
— Лара? — Он пожимает мне руку, словно мы старые друзья. — Я Дамиан. Работаю на Билла. Он с нетерпением ждет вас. Пойдемте в рабочее крыло. — Мы хрустим гравием, и мужчина как бы между делом спрашивает: — Так о чем вы хотели с ним поговорить? Никто так и не понял.
— Это… хм… семейное дело. Простите.
— Нет проблем, — сияет улыбкой Дамиан. — Я понимаю. — И добавляет в невидимый микрофон: — Мы уже тут, Сара.
Боковое крыло так же грандиозно, как основное здание, но выполнено из стекла, бетона и нержавеющей стали. Навстречу нам выходит девушка в черном костюме.
— Здравствуйте, Лара. Добро пожаловать. Я Сара.
— Передаю вас в заботливые руки, — сверкает безукоризненными зубами Дамиан и шуршит обратно.
— Такая честь познакомиться с племянницей Билла! — радостно восклицает Сара.
— Ага. Э-э-э… Благодарю.
— Наверное, Дамиан предупредил вас, — Сара усаживает меня в кресло и садится напротив, — что нам нужно знать цель вашего визита. Мы обязаны расспросить каждого посетителя. Исключительно для блага дела — подготовиться, провести предварительную работу. Это сильно упрощает жизнь.
— Я уже сказала Дамиану. Это семейное дело. К сожалению.
Приятная улыбка не покидает лицо Сары.
— Ну хотя бы намекните. Просто обозначьте область.
— Не могу, даже если бы хотела. Извините, это… слишком личное.
— Вот как. Понимаю. Простите, покину вас на минутку.
Она перемещается в другой угол приемной и бормочет что-то в невидимый микрофон. Сэди подслушивает, потом возвращается ко мне, трясясь от беззвучного смеха.