? И тебе утро доброе, ? не ответить на приветствие было бы дурным тоном. ? Чай, кафф?
? Нам нужно поговорить! ? выпалил мужчина, заставив Эни застыть на месте. ? Серьёзно поговорить.
? Слушаю, ? с некоторых пор она начала подмечать за собой лаконичность, почему-то сильно раздражающую окружающих. И невольно улыбнулась, видя, как дёрнулся муж.
? Почему ты уехала?
Тяжело опустившись на стул, попутно оценивая Фирмуса пристальным взглядом, Эни решила ответить:
? У меня было несколько причин, первой из которых можно назвать твоих родителей...
? Родителей? ? адмирал прервал её, лишая возможности толком объяснить. ? Они, к твоему сведению, приехали поддержать нас.
Эни молчала. Нормального разговора у них всё равно не получится, но и ссориться с Фирмусом как-то не хотелось.
? Может, тебе стоит сходить к психологу?
Вилка, которой Эни уныло ковыряла салат, с силой стукнулась о фарфоровую тарелку, выдавая её истинное состояние. Мгновенно вспыхнувшая злость не дала возможности сдержаться.
? Я ждала, когда ты это предложишь. Как удобно было бы свалить моё состояние на временное помешательство, не так ли? Молчи! ? видя, что муж собирается возразить, она стукнула кулаком по столешнице так, что несчастная вилка таки скатилась на пол. ? Вы все, с тех пор, как я пришла в себя, только ходите вокруг меня кругами, прячете глаза, шепчитесь и жалеете, жалеете, жалеете! Мне не нужна ваша жалость! Мне нужна поддержка! А я её не получила. Ни от кого, понимаешь? Поэтому я уехала. Здесь люди общаются со мной нормально. И я хочу жить дальше, хоть мне безумно больно это осознавать. Я не умерла, значит нужно как-то справляться. А вы со своей жалостью... Душите меня просто...
? А как же наш сын? Ты предпочитаешь забыть о нём? Как будто и не было?
Эни отвела глаза. Найти слова для объяснений оказалось труднее, чем она думала.
? Значит, я прав.
? Фирмус, послушай. Я не могу всю жизнь вариться в этом. Слишком тяжело. Если ты не принимаешь этого, что ж...
? Я понял, что наша семья для тебя всегда была на последнем месте.
Только лишь когда за Фирмусом закрылись двери, Эни осознала, что к слову "семья" ей придется приставлять "была". И винить в этом некого. Она пришла к тому, с чего начинала.
***
Корускант стремительно преображался. Он больше не походил на стальные джунгли, где на нижних уровнях невозможно было даже дышать. Столица приобретала новые, более плавные черты.
Уравнение в правах дало возможность алиенам массово устраиваться на работу, вербоваться в армию, тем самым иметь легальный заработок, который они активно оставляли в сфере обслуживания, способствуя увеличению товарооборота и общему улучшению экономики.
"Зеленый город" ? совместный проект Администрации Президента и экологического факультета Корускантского Сельскохозяйственного Университета, в котором Эни принимала активное участие, неожиданно стал пользоваться успехом на других перенаселенных планетах.
Простой и функциональный посыл к гражданам, вкупе с грамотной рекламной кампанией, давал свои плоды. Через два месяца после выписки, сидя на подоконнике съемной квартиры, Эни смотрела на обвитые зеленью дома, теперь больше похожие на сказочные, чем на настоящие.
Противники "Зеленого города" поначалу активно жаловались в Голонете, что обилие генетически модифицированных растений на стенах и балконах, высосет из атмосферы весь кислород, на воспроизводство которого столица тратит сотни миллиардов кредитов в год. Критики заткнулись, как только ученые обнародовали первые замеры изменений состава воздуха на разных уровнях. Он стал намного чище. А высвободившиеся средства перебросили на улучшение климат-контроля самых нижних уровней города.
Но помощница не чувствовала себя счастливой. Её грызла тоска. Эни остро тосковала по возможности отдавать кому-то заботу и любовь, чувствовать себя нужной, не одинокой.
Манипуляции Вайхола на флагмане лишили её возможности снова иметь детей. Даже генетического материала не сохранилось, чтобы воспользоваться возможностями современной медицины.
О приемном ребенке она думала, но вслух свои мысли пока не озвучила никому. Навряд ли Фирмус, до сих пор относящийся к ней с прохладцой и сделавший из детской Сорела святилище, захочет воспитывать чужого ребенка, каким бы хорошим тот не был...
? Наконец-то ты включила мозги, девочка.
Скрипучий голос над ухом заставил Эни подпрыгнуть на широком подоконнике. Не удержавшись на скользкой поверхности, она свалилась на пол, больно забив колени. От страха сердце заколотилось где-то в горле, усиливая внезапно подкатившую тошноту.
? Какого ситха? ? кое-как встав на ноги, потирая ушибленные места, Эни обернулась, чтобы найти комлинк. Слуховые галлюцинации это не шутки. Но увиденное полностью вышибло из головы все дельные и не только мысли ? напротив возвышалась долговязая, призрачная фигура мууна. ? Вы...
Обрывочные сведения, полученные когда-то от Лорда Вейдера, позволили мгновенно оценить ситуацию. Призрак не причинит ей вреда. Не должен, по крайней мере.
? Дарт Плэгас, ? муун театрально поклонился.
Эни же, всё ещё дрожа, вновь уселась на нагретое место, совсем невоспитанно вытаращив глаза на незваного гостя. Вот это поворот!
? Ничего себе... Милорд упоминал ваше имя. Если не ошибаюсь, вы были учителем Дарта Сидиуса.
? Совершенно верно. А ты не из пугливых, как я посмотрю. Не кричишь, не бегаешь... ? призрак переместился поближе, "усажываясь" напротив.
? Такая как есть.
? А истинная причина?
? Сила, ? просто ответила Эни. Она могла врать Вейдеру, но оправдываться перед привидением, которое могут видеть только одаренные, бессмысленно.
? Как интересно, не правда ли? Эксперимент удался, а ты почему-то скрываешь это, ? удивление в голосе мууна было неискренним. Если он читал её мысли, то наверняка знал о причине. Видимо, таким образом ему хотелось поддержать формальную беседу.
? Удался? Я так не думаю. Единственное, что я приобрела после переливания крови, это способность ощущать отголоски чужих эмоций, но... ? чуть помолчав, Эни продолжила: ? Мне она только мешает. Знать, что люди скрывают за словами ? неприятно.
? Поэтому ты избавилась от мужа? ? задавать неудобные вопросы ситх умел как никто иной.
? Фирмус зациклился на смерти Сорела. А я так не могу. Он осуждает меня за недостаточную скорбь... Только я одна знаю, кто приходит ко мне в снах.