— Гуди-им! Балде-ем!..
Громогласный вопль, разом вырвавшийся из полудюжины здоровых молодых глоток, далеко разнёсся в темнеющем воздухе. Несколько уток, устроившиеся на ночь в прибрежных камышах, возмущённо засвистев, поднялись в воздух, направляясь к противоположному берегу.
На берегу, посреди поросшей травой лужайки, выросла огромная, выше человеческого роста, куча хвороста. Бритоголовый громила плеснул из канистры, бросил зажжённую спичку. Вспыхнувшее пламя взметнулось чуть ли не до небес, осветив тёмные воды озера и огромные сосны, стоявшие вокруг молчаливой стеной. Откуда-то появились два широких полосатых тента, какие устанавливают на рынках продавцы. С тентами пришлось повозиться — в неумелых руках «золотой молодёжи» они то и дело заваливались на бок, раздуваясь уродливыми пузырями.
Установили мангалы — новенькие, блестящие, с острыми, словно кинжалы, завитыми спиралькой шампурами. На шампуры, вперемешку с томатами и зеленью нанизали мелко нарезанные кусочки мяса. Рядом, на раскладном столике появились колбаса и сыр. Были и налитые в пластиковые стаканчики вино и водка, пополам с непонятными снадобьями из пёстрых алюминиевых банок. Из распахнутых дверей «Лексуса» неслась музыка — рокочущая, яркая, огненная. Она не переставала звучать, когда компания ехала по шоссе, и когда выехала на берег, и когда таскала хворост, ставила тенты, зажигала мангалы… А как гремела она теперь, взлетая, вместе с тысячами искр, в тёмное звёздное небо.
И Марина — тихая, домашняя, скромная девочка, равно побаивавшаяся как маму, так и Ксению Александровну, невольно морщившаяся, когда в соцсети на страницах других девушек видела не вполне приличные слова, а по праздникам позволявшая себе разве что капельку шампанского, неожиданно поняла, что это — весело. По рукам пошли сигареты, пахшие совсем не табачным дымом — некурящая Марина вежливо отказалась. Зато кто-то — кажется, это была Лика, сунул ей в руку открытую пёструю банку. Из темноты появился Лёша — огромный, красивый, весёлый, чем-то нехорошо возбуждённый, с заблестевшими глазами — схватил за руку и увлёк за собой, в закружившийся вокруг костра хоровод.
На головах у девушек появились венки — пышные, зелёные, с яркими цветами, и свисающими чуть ли не до пояса гирляндами. Такой же венок после третьего или четвёртого круга обнаружила у себя на голове и Марина. Окружающий мир кружился и вертелся в бешеном, сумасшедшем ритме — девушки визжали, заглушая музыку, и Марина тоже кричала вместе со всеми что-то страстное, невразумительное…
Суматохи добавила похожая на пантеру смуглая, загорелая подруга Михася, споткнувшаяся на некстати подвернувшемся камне. Хоровод распался с криками и визгом. Откуда-то появились стульчики и коврики-сидушки — вместе с всеми Марина присела у костра, делая вид, что ест пахнущее дымом, местами сырое, непрожарившееся, а местами превратившееся в угольки мясо. Кто-то — кажется, в этот раз это был Тимоня, совал ей в руку пёструю алюминиевую банку с чем-то остро пахнущим, пенным. Вокруг сидели босоногие девушки и заголившиеся по пояс парни — ели, пили, что-то нестройно орали. Вылакав содержимое банки, Тимоня полез целоваться — от его липкого прикосновения Марину передёрнуло. Рядом оглушительно визжащая Лика вырывается из объятий белобрысого Михася.
— Прекраснейшие дамы и наиблагороднейшие господа! — послышался откуда-то сверху громоподобный, не узнаваемый голос.
Оттолкнув противного Тимоню, Марина вскочила. Голый по пояс Лёша стоял на крыше принадлежавшего Михасю «Мерседеса». «Мерседес» раскачивался — впрочем, сам Лёша тоже не слишком уверенно держался на ногах. В руках у него был маленький громкоговоритель, а возле «Мерседеса» бритоголовый громила с приятелем ставили на примятую траву массивный деревянный ящик с ручками и решётчатым верхом.
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы воздать дань великому Ивану Купале, отыскав волшебный цветок папоротника, — продолжая, Лёша лишь чудом не свалился на землю. — Он зацветёт сегодня, но явится лишь самым достойным из нас — тем, кто способен воздать ему должное. Воздадим же ему!..
— Воздадим! — хором грянуло в ответ.
Лёша снова покачнулся, едва не встав на четвереньки. У Марины защемило сердце.
— Лёша! Ты пьян!.. — девушка с ужасом сообразила, что Лёша может быть не просто пьян. — Да что же это?..
Противный Тимоня схватил её за руку. Марина рванулась, но тут Лёша снова выпрямился.
— Прекрасные дамы и благородные господа! — продолжал витийствовать он. — Сегодня к нам, из тёмных глубин преисподней прибыл… Прибыл гость. Древний гость, великий гость, один из тех, кто стоял у истоков человечества. Мудрый гость, коварный гость. Встречайте!