Над головой раскинулось полное звёзд небо — не каких-то там редких и одиночных, едва различимых с Земли сквозь плотную пелену атмосферы, а миллионов и миллиардов, крошечных, словно песчинки. Казалось, кто-то усыпал небосвод тончайшей разноцветной пудрой — белой, жёлтой, голубой, красной. Ярко светила находящаяся во второй четверти Луна, а из-за непривычно близкого горизонта, преломляясь в земной атмосфере, пробивались солнечные лучи.
Вопреки всем законам астрономии, впереди, прямо над облаками плыли две непривычно большие, непривычно яркие звезды. Жолниров знал, что вырвавшаяся вперёд — это значившийся первым в списке на подъём «Кумышанин», а слегка отставшая — следовавшая сразу за ним «Серебряная птица». Он живо представил, как за «Дедушкой Слышко»[13], распустив сверкающие паруса-плавники, растопорщив длинные усы с локаторами следуют ещё пять СПК. Всё это вместе называлось «третьей колониальной эскадрой Аресийской Советской Республики».
— Арсений Олегович! Вам плохо? — рокотнул над ухом знакомый бас.
Жолниров повернул голову. Всего лишь Женя Лоскут. Вернее — Евгений Дмитриевич Лоскут, старший флаг-инженер «Дедушки Слышко», вынужденно занявший кресло второго пилота. Перехватив его взгляд, Арсений Олегович понял, что для соседа по центральному посту не остались тайной его манипуляции с «кошачьей радостью».
— Гравитация через семь с половиной минут, Арсений Олегович, — продолжал Лоскут. — Но, если хотите, можно дать прямо сейчас… Или вызвать сестру?
— Что? — возмутился Жолниров. — Не рано ли ты меня хоронишь, сынок?
— Но вы приняли какое-то лекарство, Арсений Олегович… — заметил Лоскут.
— Валерьянка, — покрутил Жолниров меж пальцев хрусткую пластинку. — Строго между нами, сынок — старики должны принимать лекарства. Дело наше такое… пхе-пхе-пхе… Так что, держи-ка курс — у тебя рандеву через полчаса часа…
Засовывая хрусткую пластинку в карман, Жолниров, не таясь, сунул руку за пазуху и помассировал сердце. Одновременно он повторял про себя детскую считалочку: «Раз-два-три-четыре… вышел зайчик погулять… прыг…». Подождав немного, он снова посмотрел на экран.
— Гравитация, Арсений Олегович! — предупредил Лоскут.
Прозвенел переливчатый «школьный» звонок. Щёлканье метронома, до того частое и звонкое, сделалось заметно тише и реже. Жолниров представил, как далеко внизу, под ярусами палуб СП-Генераторы меняют режим работы на обратный… Именно в этот момент вернулась тяжесть. Мягкие подлокотники и подушки кресла приняли на себя увесистого президента, окружающее пространство заполнилось шорохом — мелкие предметы, отправившиеся в полёт в невесомости, дружно сыпались на пол.
Над самым горизонтом, почти у кромки атмосферы вспыхнула цепочка из семи больших и ярких белых звёзд. Жолниров ждал их появления, но в первый момент не поверил — особенно, когда звёзды заговорщицки подмигнули, на долю секунды пропав из глаз.
— Четвёртая эскадра, Арсений Олегович! — доложил Лоскут.
Словно подтверждая его слова, крайняя звезда цепочки снова подмигнула, сменив цвет с белого на ярко-зелёный. Вспыхнул зелёным и шедший впереди «Кумышанин» — на борту испаряли литий. За возможность подняться на орбиту почти без расхода массы и существенных затрат энергии, за «невидимость» для земных ПВО приходилось платить отсутствием радиосвязи.
Откинувшийся на спинку кресла Жолниров чувствовал, как понемногу успокаивается сердце. «Да, валерьянка — она получше иных лекарств будет, — не без удовольствия рассуждал он. — Недаром кошки, у каждой из которых по девять жизней, и студенты перед экзаменами её очень любят».
Тем временем СПК четвёртой эскадры уравняли скорость, ложась на параллельный курс.
— Световой вызов с «La Reine du Soleil»[14], Арсений Олегович, — доложил невозмутимый Лоскут. — Ново-Николаевцы беспокоятся…
Жолниров представил, как огромная, с восьмиэтажный дом, солнечная батарея, поднятая над белоснежным корпусом «Дедушки Слышко», неслышно разворачивается в сторону флагмана четвёртой эскадры, готовясь принять модулированный лазерный сигнал.
13
«Дедушка Слышко» — прозвище старого шахтёра Василия Алексеевича Хмелинина, работавшего сторожем на дровяном складе и баловавшего заводских ребятишек — в том числе и маленького Павлика Бажова легендами и историями из жизни старого Урала. Став взрослым, Павел Бажов литературно обработал их, опубликовав в сборнике «Малахитовая шкатулка».