– Спасибо, Антон Игнатьевич, за ваше внимание. – Алла Аркадьевна торопливо достала из сумочки золотистую визитку и протянула Бирюкову. – Возникнут какие-то вопросы, звоните, пожалуйста…
Расставшись с Солнышкиными, Бирюков зашел в кабинет судебно-медицинского эксперта. Медников, придвигая ему стул, ухмыльнулся:
– Через окно засек, как с красивой женщиной в иностранной машине катаешься. Накапаю Марине, возьмет тебя женушка за грудки по подозрению в измене.
– Не шантажируй. Приехала Викина мать. Пришлось обстоятельно с ней поговорить. Потом по долгу службы послушал ее разговор с дочерью.
– Ну и как мамочка?
– Приятная в общении и не глупа. На первый взгляд, вроде бы искренна.
– Дочка что новенького рассказала?
– Ничего.
– Какое впечатление произвела?
– Хорошее. Учеба – на первом плане. Но в душу ведь не заглянешь.
– Чужая душа – потемки. Как Вика маму встретила?
– Недружелюбно, но, когда узнала, что обнаруженный в доме мужчина – никто иной, как Теплоухов, разрыдалась у мамы на груди.
– Выходит, беда помирила Солнышкиных?
– Помирила. Собираются ехать домой.
– Отпустил девочку?
– У меня нет оснований задерживать ее.
– Значит, очаровался. Еще раз прокатишься с мамой в иномарке и можешь Викиным папой стать.
Бирюков улыбнулся:
– Я плохо поддаюсь женским чарам, особенно, когда дело грозит папиными обязанностями. Старею, Боренька, старею.
– Не прибедняйся. Любви все возрасты покорны, а на тебе еще пахать можно… – Медников достал из лежавшей на столе пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Может, ошибаюсь, но у Вики с родительницей какой-то «крутой» был конфликт. А к учебе она действительно относится серьезно. Утром, едва пришла в себя, сразу позвонила в общежитие подруге, чтобы та срочно принесла ей учебник по анатомии. Через полчаса просьба была выполнена.
– Кто принес книгу?
– Яркая грузинка, как говорит Голубев, в юбочке до пупка.
– Долго Вика с ней разговаривала?
– В больнице как раз утренний обход был. Так что им даже встретиться не удалось. – Медников затянулся сигаретой. – Из фирмы «Лебедь» за Теплоуховым приезжали. Обрядили покойного в шикарный костюм, по-моему, от настоящего Кардена и уложили в такой роскошный гроб, в каких раньше только царей хоронили да вождей пролетариата, которых у кремлевской стены в землю закапывали.
– Кто возглавлял похоронную команду?
– Угрюмый парнюга с плечами – косая сажень. С ним были еще шесть молодцов в кожаных пиджаках и расписных адидасовских шароварах. Подняли гробину, как пушинку всунули в «рафик» и – след простыл…
Зазвонил телефон. Судмедэксперт неторопливо снял трубку. Ответив, коротко буркнул «привет» и с серьезным видом заговорил:
– Ну, у меня сидит твой шеф… Чем с прокурором можно заниматься? Выпили по стакану спирта, теперь в карты играем… Не надо закуски. После одного стакана мы с ним никогда не закусываем… Если без юмора, то хочется жить честно, да зарплата не позволяет… – Медников скосил глаза на Бирюкова: – Следователь по тебе соскучился. Сказать, что вдрызг пьяный? Пусть машину пришлет…
– Скажи, сейчас приду, – поднимаясь, ответил Антон.
Медников кивнул, флегматично забубнил в трубку:
– Шеф говорит, не надо машины. Своим ходом скоро догребется. Не тоскуй, сыщик…
Едва Бирюков вошел в свой кабинет, следом за ним на пороге появился с папкой в руке следователь Лимакин и удивленно повел носом:
– Делегация французских женщин здесь побывала, что ли?.. Запах, как в дорогом парфюмерном магазине.
– Алла Аркадьевна Солнышкина больше часа просидела, – с улыбкой сказал Антон. – Я уж подумал, что ты после телефонного разговора с Медниковым принюхиваешься.
– У Бори, как всегда, юморное настроение, – следователь сел на излюбленное место у приставного столика. – У меня настрой похуже. На юмор не тянет.
– Не опускай прежде времени руки, – подбодрил Бирюков и стал рассказывать о своей беседе с Аллой Аркадьевной. Когда разговор коснулся покупки дома у Саблиной, Лимакин вздохнул:
– В паспортном столе РОВД по моей просьбе нашли прошлогодний бланк выписки Ядвиги Станиславовны из райцентра. В графе, где указывается куда и с какой целью убывает, она указала: «В г. Новосибирск. На постоянное место жительства». Дал задание Славе Голубеву срочно разыскать адрес старухи через Справочное бюро области. Что-то мне не нравится ее «перепутье». То к сыну в Москву собиралась, то в Новосибирске надумала осесть. И еще один пустячок сегодня удалось сварганить. У районного нотариуса взял ксерокопии договора купли-продажи саблинского дома и его оценочной справки БТИ. Данные совпадают с теми, которые, по твоим словам, указаны в документах Солнышкиной… – Лимакин раскрыл папку и протянул Бирюкову лист бумаги машинописного формата. – А вот этот список пришел из областного военкомата. Здесь перечислены живущие в Новосибирской области моряки, служившие в сотой бригаде десантных кораблей Тихоокеанского флота. Кроме необходимого нам Теплоухова, есть в списке некий двадцатипятилетний «Буфетов М. Н.». Видимо, тот самый охранник «Мишаня», которого по неизвестной причине Теплоухов не взял с собой в последнюю поездку.
– Выходит, они сослуживцы, – будто рассуждая вслух, проговорил Бирюков.
– Так получается, – подтвердил следователь. – Только Буфетов служил позднее Теплоухова. Учитывая их возрастную разницу, все сходится.
– Надо срочно направлять Голубева в Новосибирск. Пусть в оперативном порядке разберется и с Мишаней Буфетовым, и с ищущей спонсора Аленой Волосюк, и с главбухом «лебединой» фирмы Лискеровым. Не может такого быть, чтобы Теплоухов не оставил ни малейшей ниточки, ведущей к разгадке его таинственной поездки вместо Омска в райцентр. – Бирюков достал из нагрудного кармана форменного пиджака визитную карточку Аллы Аркадьевны. – Возьми для приобщения к делу. С этой обаятельной дамой тебе наверняка придется беседовать. Тем более, что с сегодняшнего дня Вика будет жить у нее.
– Можно ей доверять? – рассматривая золотистую визитку, спросил Лимакин.
– Ты же знаешь мой принцип: доверяй, но проверяй. Сама Алла Аркадьевна у меня пока не вызывает никаких подозрений, но пригревшийся около нее азербайджанец Сурен Абасов, пользующийся авторитетом у наиболее мафиозных группировок Новосибирска, настораживает.
– Мафиози, как правило, с помощью яда не расправляются со своими жертвами.
– Нет правил без исключений. Как заявила мне Алла Аркадьевна, у восточных народов яд – тоже ходовое оружие. А она – женщина не глупая.
– Такое заявление похоже на намек.
– Может, намекнула, может, нечаянно проговорилась, а может, от чистого сердца высказала свое мнение. Словом, надо основательно проверить. Еще, на мой взгляд, нужно выяснить корни конфликта Аллы Аркадьевны с дочерью.
– Считаешь, не пыталась ли Вика чем-то отомстить матери, но получился непредсказуемый перехлест?
– Мне не дает покоя один и тот же вопрос: почему Теплоухов оказался в доме Солнышкиной? Какая необходимость занесла его туда?
Следователь мучительно наморщил лоб:
– У Голубева появилось предположение, что Вика предоставляла «свою площадь» любвеобильной Нино Кавазашвили для встреч с любовниками.
– На чем основано такое предположение? – быстро заинтересовался Бирюков.
– Вчерашним вечером Слава еще раз побывал на улице Тихой. Не узнав ничего нового из разговоров со взрослыми, решил пообщаться с вездесущими мальчишками. У. Викиной соседки Анфисы Васильевны Мокрецовой гостит шустрый внук Кирилка…
– Который с внуком участкового Дубкова крутился на месте происшествия, когда мы там были?
Лимакин утвердительно наклонил голову:
– Вот этот самый, бойкий на язык шустряк «очень любит шоколадные батончики „Сникерс“, а Вику Солнышкину обожает еще больше». По этой причине часто наведывается к ней в гости, чтобы полакомиться сладостями, которыми Вика каждый раз угощает пацана. Недели две назад мальчишка по привычке забежал в соседнюю ограду. Вики дома не было, а на скамейке возле крыльца «здоровенный дядя, обычно продающий в баре „Затерянный рай“ жвачку, и толстая, с черной косой, тетя в очень короткой юбке занимались сексом…»