— Ну, раз должны… Только, умоляю тебя, не будем там задерживаться. Я просто умираю с голода! Пан доктор свидетель, что я говорила это уже на пляже.
Зентек повернулся к Завадскому.
— Прошу извинить нас, пан доктор. Но семейные дела… — он развел руками. — Даже здесь они преследуют человека. Кто-то сказал, что Бог дал нам наших родственников, но слава Богу, что мы можем сами выбирать своих приятелей? Не помню… — Он повернулся к Малгожате. — Она снимает комнату у какого-то рыбака. Адрес я записал. Прошу тебя, пойдем, а потом отправимся обедать. Мы должны еще раз извиниться перед вами, пан доктор. Но мы можем встретиться после обеда? В парке должны быть какие-то выступления в шесть часов. Что вы об этом думаете?
— Превосходно! — Завадский поклонился Малгожате. — Буду ждать в парке. — Он подал Зентеку сумку. — Здесь вещи вашей сестрички. Благодарю вас, панна Малгожата, за такую прекрасную прогулку.
Одаренный самой красивой из улыбок, он пошел к отелю.
Когда он уже достаточно удалился, Малгожата взглянула на идущего рядом с ней капитана.
— Когда увидишь тетку, кланяйся ей… — тихо прошептала она. Потом рассмеялась. — Совсем как в криминальном романе. А что это еще за тетка?
— К сожалению… У меня нет теток. И уж наверняка, нет общих теток с тобой. — Он посерьезнел. — Ну что?
— Я сама надела на него темные очки.
Она была такой сияющей, когда говорила это, что он остановился, глядя на нее с надеждой.
— Продолжай!
— Голову даю на отсечение, что это не он!
— Ты уверена?
— Абсолютно. Насколько человек вообще может быть в чем-то уверен.
— Посмотрим… — неохотно проворчал капитан. — Посмотрим.
Он полез в карман и вынул оттуда листок бумаги.
— Это что, адрес тетки?
Он покачал головой. После секундного колебания капитан подал листок девушке.
Она взяла его в руки и, сняв очки, начала читать, отстранив листок от себя.
«Хенрик Завадский — врач, проживающий, согласно вашей информации, в г. Лодзи по улице Гданьской, 4-44, не прописан по этому адресу и никогда там не проживал, так же как и никто другой с такой фамилией.
ДОКТОР Завадский также не зарегистрирован ни в г. Лодзь, ни в воеводстве.
Паспорт ВГА № 846788, который, по вашим данным, выдан был у нас, выдан не был.
Подпись: Маевский, комендант НМ, г. Лодзь».
Малгожата молча отдала капитану листок и пошла вперед, наклонив голову.
— Что с тобой? — спросил он, догоняя ее. — Ты переживаешь, что его не узнала? Но ведь это теперь уже неважно.
Она остановилась.
— Я переживаю, что если… каким-то чудом… это окажется он… то… то…
— То что?
— То мы находимся здесь в последний раз этим летом…
И снова пошла вперед. А Зентек пошел за ней, удивленный и полный противоречивых мыслей.
Хенрик Завадский быстро шел по аллее, стараясь как можно быстрее дойти до отеля. Он был голоден.
Он улыбался про себя, тихо напевал и помахивал мокрым полотенцем.
Еще один поворот аллеи, и он увидел впереди отель.
Увидев в лесу легковой автомобиль, он удивился, но не обратил на него особого внимания. Вздрогнул только тогда, когда передняя и задняя его дверки открылись одновременно, и оттуда вышли два человека в милицейских мундирах.
Они спокойно стояли, ожидая, когда он приблизится к ним. Молча смотрели на него и не двигались.
Завадский сделал безразличное лицо и немного свернул влево, чтобы обойти автомобиль, стоящий посередине аллеи.
Он прошел мимо стоящих, ни один не двинулся с места. Сделал еще два шага.
— Пан Завадский…
Голос был спокойный, уверенным, но в нем чувствовался приказ.
Завадский остановился. Он стоял, не оборачиваясь, ожидая, идут ли к нему. Бегающие глаза осматривали лес. Но это было бесполезно. Двое вооруженных людей находились в двух шагах от него.
Они тихо приблизились и встали по бокам. Он по-прежнему не поворачивался.
— Пан Завадский, просим вас в машину… — это сказал третий человек, который, по-видимому, до этого времени сидел в машине.
Завадский обернулся.
— Я врач, — неуверенно сказал он. — Вы, наверное, ошиблись…
Человек, который стоял теперь у машины, был одет в штатское.
Он подошел к стоящему и сунул руку в карман расстегнутого пиджака. Предмет, который он вынул оттуда, был слишком хорошо знаком глядящему на него Завадскому.
— Попрошу ваши ручки, пан доктор!
И пан доктор послушно вытянул перед собой обе свои тонкие, красивые, загорелые руки. Наручники тихо защелкнулись.