— Да, но только пачками, — Малгожата улыбнулась ей. Они знали друг друга уже так давно, что не возникала даже мысль, что сумма может не совпасть. Она отперла замки мешка и выложила из него на стоящий рядом столик пачки банкнот. Потом начала вкладывать их обратно, считая: «Раз… два… три… четыре… пять… сто тысяч… шесть… семь… сто сорок… двести… четыреста… четыреста восемьдесят».
Банкноты ложились на дно мешка. Наконец она сделала последний взмах рукой, чтобы положить последнюю, лежащую на краю столика пачку пятисоток. Но ее рука остановилась в воздухе, а потом положила пачку обратно на столик. Банкнот, лежащий на самом верху пачки, был наполовину разорван.
— Подожди… — сказала женщина и потянулась за рулоном клеющей ленты, лежащим на ее столике. Малгожата ловко оторвала от него полоску и, лизнув ее кончиком языка, приложила к банкноте. Потом укрепила ее тремя короткими поперечинками и снова всунула обратно в пачку.
— Пятьсот тысяч ровно. Все сходится. — И Малгожата расписалась в квитанционной книжке.
— Поехали, пан Станислав. — Она подала руку женщине и улыбнулась. — В следующий раз приедет Инка. Сегодня у нее свидание.
— Живут же люди… — сказала девушка и вздохнула. — До свидания.
— Привет.
— Это можно брать? — Пожилой охранник взялся за мешок.
— Да. Пошли.
Они прошли через переполненный людьми центральный зал воеводского банка и вышли на улицу. Хмурый Гадомский, не говоря ни слова, включил двигатель. Малгожата открыла дверку и проскользнула внутрь машины. Охранник подал ей мешок, захлопнул дверку и занял свое место рядом с водителем. «Варшава» тронулась с места.
Взглянув несколько раз на витрины проплывающих за окном магазинов, Малгожата погрузилась в чтение. Глава, которую она особенно любила, называлась: «Непредвиденное стечение обстоятельств».
Наверное, уже в сотый раз она начала внимательно изучать ее, насколько это позволяли неровное движение машины и выбоины на улице. Самым привлекательным для нее был расположенный в самом начале главы рассказ бедной девушки, которая попала под колеса машины овдовевшего миллионера и, несмотря на сломанную ногу, сумела произвести на него впечатление своим скромным очарованием и обаятельной улыбкой, не показывая виду, как ей больно, до тех пор, пока силы не оставили ее и она не упала без чувств в его сильные мужские объятия. Та девушка в течение одного мгновения поняла, что она должна перестать быть Золушкой и любой ценой использовать, может быть, единственный в ее жизни шанс.
— Пожалуй, надо закурить… — голос пожилого охранника вернул Малгожату к действительности. Она выглянула из окна. Машина мчалась уже среди полей. Вдали, у горизонта, виднелась линия леса.
«Через десять минут будем дома», — подумала она.
Она усмехнулась. Не в первый раз она ловила себя на том, что под словом «дом» в действительности подразумевала банк.
Станислав вынул из пачки две сигареты и вставил одну из них в рот водителю.
— Потом уже до трех часов не удастся покурить. Пан директор не любит, когда я курю на службе.
— А какое ему до этого дело… — буркнул хмурый водитель. — Если ему не нравится, так пусть не курит.
— Вам легко говорить. Шофер всегда найдет работу.
— А охранник не найдет? Пока есть те, кто крадет, должны быть и те, кто охраняет. А то бывает, что один и тот же и крадет, и охраняет.
— Ну, не говорите ерунды.
Малгожата снова вернулась к книге, которая лежала у нее на коленях. Одной рукой она придерживала подпрыгивающие на носу очки, а другой машинально оперлась на мешок с деньгами, как будто подсознательно боялась, что кто-то может просунуть руку в окно движущегося автомобиля.
Глаза ее с трудом скользили по прыгающему тексту:
«…если ты молодая женщина, будь всегда наготове. Никогда неизвестно, когда наступит тот один-единственный, самый важный момент твоей жизни, минута, когда все решится, потому что ОН ПОЯВИТСЯ ПЕРЕД ТОБОЙ! Не допусти, чтобы он не заметил тебя в эту минуту! Собери все силы и всю женскую мудрость, накопленную тысячами поколений, которые сменились со дня рождения нашей прабабки Евы…»
Над слегка дрожащими светло-зелеными листочками дубовой ветви на краю шоссе показалась маленькая быстро двигающаяся точка. «Варшава» приближалась к лесу.
Дуло автомата поднялось на несколько миллиметров выше, и в прорези прицела появилась машина.
«…Все возможно, — читала дальше Малгожата. — Даже то, что кажется совершенно неправдоподобным! Не дай захватить себя врасплох!»