Джесси легонько потрясла его за руку, проходя мимо.
— Риды пришли.
— Хорошо. — Брок вздрогнул и провел рукой по лицу. — Я проснулся.
Он был мрачен и беспокоен с того момента, как они приехали домой. Но не так, как сегодня утром. В госпитале он был возбужден, требовал, чтобы его выписали, в то время как врачи предпочли бы подержать его под наблюдением еще день.
Военные врачи привыкли настаивать на своем, но, как Джесси уже поняла, у Брока была железная воля, так что ничего удивительного, что он скоро добился того, чтобы его освободили из-под медицинского контроля. Он должен будет каждый день приезжать на осмотр до тех пор, пока доктора не будут удовлетворены, но зато будет спать с сегодняшнего дня в собственной постели.
В той постели, в которой обычно спала она.
Ее охватило беспокойство. Джесси представила его в своей постели, такого, каким видела вчера в госпитале, загорелого, мускулистого, голого по пояс, и ее бросило в жар, отчего она подошла к двери с пылающими щеками.
Вздохнув, она изобразила улыбку и открыла дверь.
— Эмили, Джейк, проходите. — Она посторонилась, чтобы пропустить их, и приняла из рук Эмили свое сокровище. — Привет, солнышко.
— О! — воскликнула Эмили. — Да она просто прелесть. Спала, не просыпаясь, всю ночь. Между прочим, — сказала она, поглаживая свой округлившийся живот, — мне нужна была практика.
— Никогда не поверю, — рассмеялась Джесси, — ты лучшая из всех матерей, которых я знаю.
— Если не считать тебя. — Эмили перевела взгляд на Брока. — Как он?
— Упрямый. Я знаю, что для него было важно приехать домой, но почти пожалела, что он не остался в госпитале еще на одну ночь. Что бы ни утверждал, но сидеть в этом кресле он может только благодаря своей силе воли и гордости. И его температура меня пугает.
— Дорогая, для человека, который отсутствовал так долго и прошел через все то, через что прошел он, не существует лучшего лекарства, чем быть дома. Ему просто нужно немного нежности, и он будет в порядке.
Джесси закусила губу.
— Ты так думаешь?
— Уверена.
Пока мужчины обменивались рукопожатием, Джесси смущенно стояла возле кожаного кресла, словно ей было неловко оттого, что она цела и невредима, в то время как лучшему другу Джейка так плохо.
Эмили не проявляла такого смущения. Она торопливо подошла к креслу и осторожно, стараясь не причинить боли, наклонилась, чтобы поцеловать Брока в щеку.
— Как чувствует себя пациент?
— Значительно лучше с твоим приходом, красавица.
Брок улыбнулся. Это было жалкое подобие его обычно неотразимой улыбки.
— Как вижу, с твоим зрением ничего плохого не произошло. — Эмили махнула рукой и села на софу. — Я так рада, что ты дома, живой и почти целый. Джейк сказал, что тебя могло раздавить.
Брок метнул взгляд на Джесси, потом снова взглянул на Эмили.
— Это преувеличение.
— О господи! — У Джесси подкосились ноги, она опустилась в кресло и прижала Элли к себе. Неужели она едва не потеряла его?
— Ну, ты просто молодец, Эмили. — Джейк, нахмурившись, укоризненно взглянул на жену. — Расстроила Джесси.
— О нет, черт возьми. — Эмили нахохлилась, как наседка, защищающая своего цыпленка. — Только не говорите мне, что сильные мужчины пытаются оградить слабых женщин от суровых жизненных перипетий. Увольте, пожалуйста. — Она вскочила, обводя глазами комнату. — Правда никогда не расстраивает нас. Расстраивает неизвестность. Расстраивает ложь. И когда делают вид, что все в порядке, а на самом деле это не так.
— Эмили, все нормально. — Джесси попыталась успокоить подругу, чтобы не испортить их визит. Она поговорит с Броком позже.
— Нет, не нормально. — Эмили возмущенно замахала руками. — Мы знаем, чем вы занимаетесь, в том числе об опасности, которой себя подвергаете. И миримся с этим потому, что должны, потому что мы вас любим, потому что мы — жены военных моряков и мы сильные. Так что не смейте относиться к нам как к каким-то пустоголовым девчонкам. Мы — женщины. И в состоянии справиться с правдой.
Мертвая тишина наступила после ее пламенной речи.
И Брок и Джейк выглядели ошеломленными.
— Иии, — пролепетала Элли, ломая напряженность, захлопала ручонками и улыбнулась Эмили.
— Да будет так! — воскликнула Джесси, тоже поборница честности. — Правда и только правда.