Он уходит.
До меня медленно доходит эта информация, мой мозг словно в вакууме.
Я пристально смотрю на спортивную сумку.
Он уходит.
— Нет.
Я не могу подобрать других слов. Эта мысль слишком настойчива.
— Нет.
— Нет, — соглашается Таннер, усаживая меня на край стола.
Он с легкостью поднимает сумку и бросает ее на пол, затем берет ящик с инструментами.
— Я никуда не уйду. Только не без тебя.
Это именно то, что мне нужно было услышать, но мое сердце все еще сжимается от паники, когда он укладывает меня обратно на стол. И Таннер, должно быть, это видит, так как он поглаживает мои руки своими большими теплыми ладонями. Ждет, пока мое дыхание выровняется, прежде чем прошептать: — Элси. Ты моя.
Его.
Я принадлежу ему.
Эта сцена напоминает раздевалку. У меня под спиной прохладное дерево, а между ног разыгралась ужасная боль. Я так сильно нуждаюсь в нем, что готова разрыдаться. Но на этот раз, когда мои глаза закрываются, Таннер обхватывает ладонями мои скулы.
— Нет, милая девочка. Смотри на меня в этот раз. Посмотри, кто заявил на тебя права.
Десять
Таннер
Я во всем ошибался, портачил на каждом шагу, но теперь я знаю — мы созданы друг для друга. Как бы это ни выглядело со стороны, несмотря на то, что я намного старше, весь покрыт шрамами, жестокий, Элси любит меня так же, как я люблю ее.
Каждой клеточкой моего тела.
И я могу быть грубым. С резкими краями, и по-разному проявлять эту любовь. Но я докажу ей свои чувства каждым движением моего языка, каждым изгибом моих пальцев внутри нее.
Я заставлю трепетать свою девушку из бассейна.
Это то, что я могу ей дать.
— Знаешь, как часто я стоял здесь и наблюдал за тобой? Она кивает, глядя на меня своими большими глазами. Моя футболка облегает ее изгибы и стала прозрачной в тех местах, где соприкасается с кожей.
Конечно же, она моя.
Обидно, что я когда-либо думал иначе.
Элси хорошая девочка.
— Я столько раз сжимал свой член в кулак. Кончал быстро и жестко, глядя на твое маленькое упругое тело в воде. Так вот почему ты приходила сюда каждый вечер? Чтобы дать мне повод для моего вожделения?
Она снова кивает, ее глаза остекленели. Щеки порозовели.
Ах, моя милая девочка любит, когда я наблюдаю за ней. Я встречаюсь с ней взглядом, чтобы она увидела, как пристально я смотрю на нее. Впитываю каждую малейшую реакцию.
Я провожу костяшками пальцев по ее голени, колену, по внутренней стороне бедра.
Элси ахает и раздвигает ноги.
Да. Это то, чего я хочу.
То, в чем нуждаюсь до конца моих дней.
Элси раскрывается передо мной, широко расставляя ноги, словно страницы книги. Она дрожит, у нее перехватывает дыхание, когда мои пальцы поднимаются выше.
Это греховное зрелище. Мои грубые волосатые пальцы касаются ее гладкой кожи. От этой картины мой член увеличивается в промокших джинсах.
— Это сработало, Элси. Прелестная русалочка.
Я дотягиваюсь до основания ее бикини, проводя по краю ткани, пока говорю.
— Ты связала меня по рукам и ногам. Я бы сделал все, чтобы попробовать тебя на вкус. Трахнуть тебя. Излиться глубоко в твою киску.
С ее губ срывается стон.
— Я собираюсь забрать тебя себе. Слышишь? Ты соблазнила зверя. Теперь пути назад нет, милая девочка. Я собираюсь оставить тебя здесь, лишь для себя, и трахать в течение всего дня.
— М-мне нужно работать, — икает Элси, и я фыркаю.
Я не такой уж плохой. И не буду диктовать ей, когда и что она будет делать.
Мой план намного лучше.
Я трахну ее так хорошо, что она никогда не захочет покидать эту комнату.
— Элси.
Я раздвигаю ее ноги шире. Опускаюсь на колени на ковер перед ней, зарываюсь лицом между ее бедер и делаю глубокий вдох, запечатлевая в памяти ее мускусный запах.
Я хочу, чтобы этот запах был на мне. На моих пальцах, на моем члене, на моей бороде.
— Таннер!
Я облизываю ее через ткань бикини. Даже сквозь этот слой мой язык чувствует пульсацию. Она придвигается ближе, цепляясь за мои плечи.
Да.
Моя девушка из бассейна нуждается так же сильно, как и я.
— Ты смотришь?
Я не отстраняюсь для того, чтобы заговорить, и произношу слова прямо в ее киску. Когда она выдыхает да, я сдвигаю ее бикини в сторону и погружаю свой язык внутрь.
Этот кабинет старый. Потрепанный и изнуренный за годы работы. Но когда Элси распростерта на моем столе, а я преклоняюсь перед ней как перед алтарем, стоя на коленях, эта выцветшая комната превращается в храм.