Я переворачиваю страницу, изображая безразличие. Ему не нужно знать, что я не могу сосредоточиться на словах, что я слишком взвинчена. Жду его крепких прикосновений, его теплого тела, его рокочущего голоса. Я заставляю себя смотреть на страницу, повторяя движения, и когда ветерок овевает мое тело, мои соски напрягаются.
Ну давай же.
Давай, Таннер.
Подойди и предъяви права на свою жену.
Его шаги тяжелые и неровные из-за хроматы. Я прячу улыбку за книгой. Он крадется вдоль края бассейна, преследуя меня, как свою добычу.
— Что ты читаешь?
Его низкий голос звучит хрипло.
Настойчиво.
И он смеется, когда я, пыхтя, смотрю на обложку.
— Что ж, значит не читаю. Жду.
Я роняю книгу на колени. Сверлю его взглядом, хотя мы оба знаем, что я шучу.
— Да. Ожидание кажется слишком долгим.
В этом есть доля правды.
С каждым мгновением, когда я нахожусь вдали от своего мужа, боль нарастает снова. Я постоянно ощущаю пульсацию под кожей, мое сердце отбивает бешеный ритм.
Только прикосновение его рук может успокоить это чувство.
Только его член, двигающийся внутри меня, может облегчить боль.
Таннер наклоняет голову, рассматривая меня на моем матрасе.
Иногда он раздевается, стягивая рубашку со своей подтянутой груди, и присоединяется ко мне в воде. Иногда он хватает шест и подсекает мой матрас, подтаскивая меня к краю, чтобы утащить подальше.
Иногда, когда темнеет, он берет меня прямо здесь, и мы лежим в шезлонге под звездами.
Я вздрагиваю под тяжестью его взгляда. Под бикини я становлюсь еще более влажной.
— Плыви ко мне, Элси.
Это приказ. И, Боже, мне нравится, когда он такой властный. Когда через него просачивается звериная натура. Поэтому я аккуратно бросаю книгу и бутылку с водой на край бассейна, а затем соскальзываю с матраса в воду.
Вода освежает. Ощущается шелковистой. Прикасается ко мне повсюду.
Я медленно подплываю к нему, предвкушение сжимает мой живот.
Таннер опускается на колени и просовывает руки мне под мышки. Поднимает меня из воды, обдавая дождем сверкающих капель.
Он прижимает меня к своей груди, не обращая внимания на то, что я промокла насквозь. И сжимает мою задницу, несмотря на то, что все это видят.
— Мальчики? — бормочу я.
— Они в порядке. Играют.
Он прижимается губами к моим волосам.
— У нас есть время.
Времени всегда не хватает. Только не тогда, когда он внутри меня. Мы могли бы провести вечность, прижавшись друг к другу, и я все равно бы скулила, когда он, наконец, отстранялся. Но я не говорю этого, потому что знаю, как нам повезло. Какие у нас милые мальчики, какая у нас насыщенная жизнь.
— Возьми меня жестко, — шепчу я ему в шею. — Я хочу почувствовать это завтра.
Его смех вырывается из груди.
— Если ты настаиваешь.
С балконов выглядывают лица, когда он несет меня внутрь, но они больше не шокированы. А привыкли к смотрителю и его молодой жене.
Раньше, когда люди пялились, Оливия старалась меня успокоить.
— Они просто завидуют, — говорила она. — Я знаю, что это так!
Но мне было все равно. А Таннеру это казалось забавным.
— Ну, тебе же нравится, когда за тобой наблюдают, милая девочка.
Он прав.
Так и есть.