Пока я смотрела на карту, Пеп запрыгнул мне на колени и удобно там устроился.
Ткань, блекло-коричневая, истончившаяся со временем и по мере пользования, стерлась по краям. Карта была далеко не подробная и основное внимание уделяла странным деталям. Громера представала на ней крошечным поселением, каким она, должно быть, и была когда-то. Болото Марисма обозначалось синей нитью вместе с окружавшим его лесом. Синяя звездочка отмечала Аринтан, тот водопад, через который Аринта, по преданию, спустилась на встречу с демоном Йоти.
Вдоль берега протянулись разбросанные неравномерно шесть деревень, самой северной из которых была Кармента. Центр оставался пустым, но если поднести карту к свету, на ней как будто проступали едва видимые, как прожилки листа, линии.
Интересно, как выглядит сейчас остальная часть Джойи? Я часто задавалась этим вопросом. Может быть, заросла лесом? Что сталось с теми людьми, которых губернатор выслал по прибытии сюда? Может быть, остальная Джойя пустынна и безлюдна?
Я почесала Пепа между ушей, потом потянула листок из стопки использованной бумаги, которую Па оставлял для меня. Картографии он учил меня с тех самых пор, как умер Габо.
Наверно, поначалу ему хотелось просто отвлечь меня, но со временем я увлеклась картографией всерьез. Я окунула перо в синюю чернильницу – на красную даже не взглянула – и начала изображать то, что, в моем понимании, представляли собой Забытые территории.
Ноги уже онемели, когда Пеп наконец пошевелился, соскочил с моих коленей и лениво потянулся. Разминая пальцы, я прошлась глазами по законченной наполовину карте. С масштабированием леса получилось не очень хорошо, но река с ее поворотами и изгибами удалась на славу.
Пеп замяукал. Напоминал, что время кормежки уже прошло. День спускался к сумеркам. Я наморщила лоб, стараясь вспомнить что-то, связанное с сумерками…
И тут меня словно подбросило. Люпе!
Данное Па обещание – не выходить из дому – остановило меня разве что на секунду.
Рыночная площадь выглядела такой же мрачной и жуткой, как и накануне, словно деревню захватили духи. На крышах каркали и дрались между собой вороны.
За пустыми прилавками сидела на бочке Люпе. Длинные ноги свисали из-под розового, пошитого из дорогой тафты платья. Как будто на бал собралась.
Увидев меня, она помахала. Похоже, ей было совсем не страшно.
Я прокралась к бочке.
– Думала, ты уже забыла! Хорошо, что договорились, правда? Ты фейерверк видела?
Я кивнула. Она соскочила с бочки, закружилась.
– Так тихо. Как-то непривычно, да? Странно.
– Все странно.
– А будет еще страньше, – Люпе вдруг остановилась на полуобороте. – Знаешь что?
– Что?
– Мы собираемся в путешествие! – она раскинула руки.
– То есть как?
– То есть так, – сказала Люпе, явно разочарованная моим тоном. – Папа, мама и я, мы отправляемся в путешествие. В Африку.
В Африку? Я постаралась переварить услышанное. Так что же, губернатор уезжает?
– Когда?
– Скоро! – радостно воскликнула Люпе. – Только ты никому-никому не говори. Папа сказал, что это секрет.
– Но это только путешествие? Вы же вернетесь?
Она кивнула, и несколько кудрявых локонов выскользнули из перехваченного лентой пучка.
– Конечно, а иначе папа ведь так бы и сказал?
Неужели?
– А на чем вы поплывете?
Люпе довольно усмехнулась, предвкушая, должно быть, как сразит меня наповал.
– Вот на этом.
Она указала на стоящий внизу, в гавани, губернаторский корабль, но я не могла отвести глаз от лица подруги. Чувство было такое, что передо мной кто-то чужой, незнакомый.
Я знала, что Люпе живет отдельно от других и из-за этого бывает порой эгоистичной. Но она была еще и добрая, и обычно, когда говорила какие-то глупости, у меня не возникало желания повернуться и уйти, жалея лишь о том, что мы вообще знакомы.
– Да что с тобой такое? – спросила Люпе. – Могла бы и порадоваться за меня.
– Да что с тобой такое? – прошипела я. – Как ты можешь вести себя так, когда Каты больше нет!
– Нет? Как это?
– Ты не знаешь? – злость разбегалась внутри меня крохотными, острыми иголками. – Не знаешь, почему на площади безлюдно? Почему введен комендантский час?
– Папа не говорит мне таких вещей…