Глупая какая!
Сумико отмахнулась. Из ее рукава выпал камешек. Она подняла его, вытащила из рукавов остальные и, повернувшись в сторону горы, швырнула их в овраг. И крикнула вдогонку:
— Чертей вон, счастье в дом!
Внизу в темноте послышался шелест, словно кто–то убегал. Яэко крикнула:
— Мир в дом, войну вон!
Сумико дула то всех сил в бамбуковую трубку, но ничего не получалось. Щепки, собранные в долине, были еще сыроваты и никак не разгорались в печурке, только шипели и дымились. Пришлось подвесить котелок к крюку над очагом, сняв чайник.
За окошком загалдели мальчишки, кто–то заплакал. Сумико бросилась к окошку и отодвинула створку. Несколько мальчуганов барахтались у канавки, возле грядок с рисовой рассадой, отнимая друг у друга добычу — крохотных гольцов, пойманных в типе на дне канавки.
— Нельзя драться! — крикнула Сумико.
— Это я поймал, — ответил один из мальчуганов, подняв лицо, залепленное грязью.
Нельзя было узнать, кто он. Сумико закусила губу, чтобы не рассмеяться, и, нахмурив брови, погрозила кулаком. Другой мальчишка, тоже с выпачканной физиономией, залился плачем, повторяя:
— Я поймал, я поймал!..
Судя по белому лишайному пятну на голове, это был братишка Яэко. Он ползал на четвереньках, пытаясь схватить извивающихся на земле гольцов.
— Вот я сейчас выйду!
Сумико кинулась к двери. На земляном полу у порога лежали только соломенные лапти дяди. Ее сандалий не было, лаптей тоже. Она осмотрела корзину для хвороста и ящичек для древесного угля, пошарила за чаном с солениями и в нише под тюфяками, посмотрела, наконец, под домашним алтариком. Поискала даже в холщовом мешке и в пустой банке из–под керосина. Ее сандалий и лаптей нигде не было.
Пшенная размазня в котелке разогревалась медленно. Сумико помешала угольки в очаге и выглянула в окошко. Мальчишки уже помирились. Они сидели на корточках у обочины поля соседа Кухэя и, положив около себя корзинки, копались в канаве.
Им надо было торопиться. Кухэй уже мотыжил землю посередине своего участка и мог прогнать их в любой момент.
На межевых насыпях желтели цветы сурепицы. На всех участках, спускавшихся ступеньками по косогору, уже готовились к вспашке. В этом году весна пришла рано. Жители поселка приводили в порядок бамбуковый водопровод: прочищали стволы и меняли подставки. Несколько женщин копошилось около большой бочки, откуда вода, поступавшая из бассейна во дворе усадьбы господина Сакума, шла по бамбуковым трубам на поля арендаторов. А в бассейн вода подавалась с помощью насосов из водоема в долине.
Сумико увидела щупленькую фигурку дяди на лесенке, приставленной к глинобитному амбару во дворе усадьбы. На крыше амбара меняли сосновую кору. Мальчишки побежали с поля Кухэя в сторону тутовой рощицы, начинавшейся у домика Дзинсаку. Они перелезли через насыпь, обложенную камнями, и скрылись за ней. Из домика Дзинсаку вышла его дочка Харуэ с лоханками на коромысле и пошла вниз, в сторону лощины.
Из тутовой рощицы показался мужчина в рубашке защитного цвета и солдатских штанах, подвязанных у щиколотки соломой, с корзиной за спиной. Он шел размашистым шагом, придерживая одной рукой корзину. Из нее торчала ветка с цветами сливы. Подойдя ближе, он замедлил шаг, поправил взлохмаченные волосы и вытер рукавом лицо. Он смотрел в сторону ее дома.
Сумико отодвинулась от окошка и провела рукой по волосам, смахивая приставшие соломинки. Когда парень подошел еще ближе, она задвинула створку. На газетной бумаге, наклеенной на оконную решетку, в нескольких местах были наложены заплаты из аккуратно вырезанных кружков бумаги, но в нижнем углу правой створки оставалась одна маленькая дырочка. Если сесть у окошка и прильнуть к нему лицом, дырочка приходилась как раз на уровне глаза.
Он медленно–медленно прошел мимо плетня, оглянулся, пошевелил густыми бровями, сделал еще два шага и исчез — в дырочку можно было видеть только пространство от конца плетня до персимонового дерева у калитки. Сумико разглядела его как следует. В тот раз, когда он стоял перед ней, подняв бумажный фонарик, на нем была черная фуфайка. На вид ему не больше двадцати четырех — двадцати пяти лет. Чуть–чуть моложе Кандзи. В корзине, вероятно, древесный уголь. Яэко сказала, что его зовут Рюкити и что он углежог. Но почему из его корзины торчит ветка с цветами горной сливы?
Сумико отошла от окошка, уселась у порога и, закинув кончик начатой веревки за плечо, стала вплетать соломинки в другой кончик веревки, зажатой между ступнями. Работала она быстро — веревка все время двигалась снизу вверх. Когда она застревала на плече, Сумико, закинув руку за спину, оттягивала кончик веревки.