Он вздохнул и, вытащив из кармана огрызок сигары, сунул ее в рот. Сумико открыла калитку и поклонилась ему. Он положил руку на калитку.
— Простите, я опять наговорил всякой всячины… С другими людьми не поговоришь обо всем этом. Они же не испытали… а мы понимаем друг друга. Судьба у нас одинаковая, мы обречены и должны примириться с этим…
— Я не хочу умирать, — тихо произнесла Сумико.
Таками покачал головой.
— Жить только для того, чтобы лечиться, — это все равно, что надувать дырявый мяч. На нас стоит печать пикадона…
Не дослушав его, Сумико поклонилась и вошла во двор. К Таками подбежала девочка и, протянув ему тростниковую палочку, жалобно захныкала. Он пошел с ней.
— О чем Сумитян разговаривала с ним? — строго спросила Яэко, закрывая за собой калитку. — Размахивал руками, как будто речь говорил.
— Он говорит, что все люди виноваты, потому что выдумали пикадон. И теперь уже ничего нельзя сделать… пикадоны будут повторяться, как землетрясения, и весь мир все равно погибнет. И на всех нас печать пикадона, и мы должны умереть. А лечиться бесполезно, — это все равно, что надувать дырявый мяч…
Яэко зажала уши руками и плюнула:
— Вот поэтому я говорила Сумитян, что не надо слушать его. Сам свихнулся и хочет, чтобы другие тоже… Только сумасшедший может обвинять всех людей в пикадоне. Виноваты аме, они сделали пикадон и сбросили его. И насчет того, что теперь будут все новые и новые пикадоны и их нельзя избежать, — тоже чепуха. Сейчас во всем мире люди борются за то, чтобы больше не было Хиросим. И этого можно добиться. И мир не погибнет. И Сумитян будет лечиться и выздоровеет. Больше не смей болтать с этим полоумным. — Яэко покосилась на подругу. — Этот дырявый мяч, наверно, нравится Сумитян, поэтому слушаешь его…
Сумико покраснела.
— Вовсе не поэтому… Жалко его.
— В следующий раз начнет уговаривать Сумитян умереть вместе с ним. Вот увидишь.
Яэко стянула утиральник с головы и стала обмахиваться им. Потом присела на корточки у порога.
— Я думала, Яэтян сразу же придет и расскажет, — сказала Сумико. — Ждала в тот вечер… Записку передала учителю?
— Дела были… — тихо ответила Яэко. — Я несколько раз ходила в город, была в Демократическом союзе молодежи.
— С Кантяном ходила?
— Он уехал куда–то… Я ходила с двумя девушками из Восточного поселка. В Союзе молодежи часто устраиваются собрания, показывают диапозитивы, потом читают разные лекции. Очень интересные.
— Наверно, трудно понять эти лекции?
— Совсем нет. — Яэко мотнула головой. — Лекции читают студенты. И читают так, чтобы всем было понятно и интересно. Туда ведь приходят такие, как мы. Например, девушки с фабрики консервных банок и парни из железнодорожных мастерских.
— А отец знает, что ты ходишь туда?
— Я ничего не говорю отцу…
Яэко замолчала и стала чертить что–то на земле.
Потом спросила:
— К Сумитян приходили за кровью?
Сумико рассказала о посещении дамы в красной шляпке.
— Надо сходить к доктору Аримицу, — сказала Яэко. — А к этой женщине не надо ходить.
— А если доктор скажет, что у меня кровь неиспорченная, я могу продать ее?
— В лечебнице Аримицу, наверно, тоже покупают, но дают очень мало. Недавно один знакомый Кантяна продал кровь, и ему дали по триста иен за один го… за чашку крови.
— А сколько дадут эти, которые приезжали к нам?
— Они объявили, что будут платить только тем, кто сдаст пинту крови, по–нашему, три го. Будут платить по–разному, смотря какая кровь. За самую хорошую будут давать за каждый го четыреста иен.
— Четыреста? — Сумико широко раскрыла глаза. — А вдруг у меня неиспорченная кровь? Заработаю много…
— Сумитян надо не продавать кровь, а, наоборот, покупать.
Яэко подошла к плетню, посмотрела по сторонам и, подсев вплотную к Сумико, прошептала:
— В тот раз, когда мы шли домой, мы видели на мостике Кантяна и других… Сумитян никому не говорила об этом?
— Не говорила. А что?
— Скоро выборы в парламент, и полиция сейчас вовсю охотится на красных. По домам ходят переодетые полицейские и собирают сведения… Держи язык за зубами. Поняла?
— А Такеда Юкио, которого арестовали в день киданья гороха, тоже красный?
— Всех, кто борется против войны, считают красными.
— И против пикадона?
Яэко кивнула головой.
— И против пикадона и против иностранных военных баз.
Яэко оглянулась в сторону плетня:
— Пойдем к учителю Акаги. Я говорила уже о Сумитян.