Раздались пронзительные свистки за забором. На шоссе появились две машины, с них стали спрыгивать полицейские в шлемах. Они бежали к школьной ограде.
— Нам нельзя сидеть и ждать… Под знаменем единого национально–освободительного демократического фронта…
— Немедленно разойтись! — крикнули с полицейской машины. — Запрещаю сборище без разрешения!
Полицейские ворвались через калитку на школьную площадку и бросились к крыльцу. Раздался громкий голос в другом углу площадки из–под деревьев:
— Нам затыкают рот, но правду скрыть нельзя. База «Инола» поглотит наши земли, нам дадут жалкие гроши и скажут: катитесь куда глаза глядят. Мы и так нищие, рис видим только во сне, круглый год жрем папоротник и лопух, но господам монополистам в Токио и Осака этого мало, хотят еще приучить нас к похлебке из мха. Все наши пашни хотят залить бетоном, а нас превратить в бездомных бродяг…
— Здорово говорит Кантян, — шепнул Рюкити.
К забору подкатила еще одна машина. Полицейские стали перелезать через забор в том углу, где говорил Кандзи. Парни замахали потушенными факелами, отбиваясь от полицейских дубинок. Кандзи умолк, но сейчас же у задней калитки около домика Отоё заговорил другой голос, сиплый, спокойный:
— В то время как монополистические концерны продают Японию оптом, патриоты поднимаются против американских оккупантов. Сейчас сражаются жители деревушки Утинада, а на острове Осима и у подножия горы Асама крестьяне уже сорвали попытку учредить базы. И такую же борьбу провели в префектуре Ямагата и на Хоккайдо, около Саппоро. Если подняться дружно, то можно дать отпор. К нам придут на помощь рабочие, студенты, служащие, все честные японцы. Нас, японцев, восемьдесят семь миллионов, мы большой народ…
— Он же спрятался… — шепнула Сумико, теребя рукав Рюкити. — Схватят.
Рюкити покачал головой:
— Зря учитель рискует…
Через заднюю калитку вбежали полицейские. Гудки полицейских машин и свистки заглушили слова учителя Акаги. Полицейские кинулись к домику Отоё. С крыши бросили пачку листовок. На скамейку около качелей поднялся студент Икетани с рупором:
— Пусть весь мир узнает о том, как борются японские патриоты против аме! Мы против военных баз, против войны. Мы за мир! Но моа Хиросима!
Сугино крикнул что–то. Около него сгрудились парни, держа друг друга под руки, Рюкити и Сумико подбежали к ним. У крыльца запели песню отрядов действий за независимость:
Защищай свободу нации, Подымайся, рабочий люд! Отряды действий
за независимость, Вперед, вперед!
— Пробивайся! — скомандовал Сугино и бросился вперед.
Послышался треск разламываемого забора. Кто–то подхватил Сумико под руку и потащил в сторону. Они выбежали через пролом в заборе на лужайку позади школы. Со стороны Обезьяньего леса бежала цепь полицейских. Раздался выстрел, затем что–то хлопнуло, хлопанье повторилось. Сумико вскрикнула и наклонилась вперед. У нее защипало в глазах, как будто попал перец, она стала тереть глаза, заболело еще сильнее, слезы застилали глаза, ничего нельзя было видеть. Ее сильно ударили чем–то по плечу, она схватила чью–то руку и упала, ее подхватили подмышки и понесли, несколько раз ее били палкой по ногам, она попробовала открыть глаза, но сквозь слезы видела какие–то черные полосы и фигуры, размахивающие руками. Ее тащили на спине. Через некоторое время она услышала голос Рюкити:
— Можешь итти?
Сумико опустили на землю, и она пошла, прихрамывая, Рюкити держал ее под руку. Один рукав у нее был разорван, и пришитый утиральник волочился по земле. Она оторвала утиральник и вытерла лицо. У нее тема кровь из носа. Они шли под деревьями, пробираясь сквозь кусты. Рюкити тоже хромал, рядом шагали Хэйскэ и Ясаку.
Они пробирались по узенькой тропинке вдоль опушки Обезьяньего леса. Впереди виднелся холм с усадьбой Югэ.
— Учитель выскользнул, — сказал женский голос. — А я так боялась за него.
Сзади Сумико шла девушка в роговых очках, Марико. Она улыбнулась и протянула Сумико платочек:
— Не трите глаза рукой.
— Если бы Сугино не принял главного удара на себя, учитель Акаги, пожалуй, попался бы, — сказал Ясаку и повернулся к шедшему сзади Комао. — Ты тоже здорово поработал. Вот и приняли боевое крещение. Запомним сегодняшний вечер…
Хэйскэ шел, приложив руку к глазам. Он, повидимому, тоже пострадал от слезоточивой бомбы.
Из–за туч показалась луна. Пройдя мимо холма, они стали спускаться к мостику около бамбуковой чащи. За деревьями появилась фигура, раздался тихий свист, и на тропинку выскочили полицейские. Один из них, подняв дубинку, крикнул: