Перед самым началом состязаний вошел Ириэ и наклеил на стене извещение, написанное красными чернилами:
Внимание!
Выяснилось, что работающий в транспортной конторе «Итакура–гуми» механик Абураи Садаму, ведавший сбором пожертвований в фонд комитета защиты мира, уже с прошлого года является шпиком. Он пойман с поличным.
Ни на минуту не ослабляйте вашей бдительности! Остерегайтесь шпионов!
Все столпились перед извещением. Круглоглазая Тамико из хорового кружка вскрикнула:
— Ой, неужели тот! Он всегда переписывал нам ноты…
— А недавно у нас в общежитии читал доклад об итогах берлинского совещания, — сказал кто–то из парней.
— Тот самый, — подтвердил Ириэ, тряхнув взлохмаченными волосами. — Те, кому это нужно, всеми способами стараются засылать в наши ряды шпиков. На следующей неделе приходите на мой доклад на эту тему.
— А после доклада будет фильм? — поинтересовалась Тамико.
— А как его застукали? — спросил парень без одной руки.
Ириэ закрыл рот рукой и замотал головой.
Окинавская тетя захлопала в ладоши и, выпятив губы, зычно крикнула:
— Начинаем! Сражайтесь изо всех сил, как будто деретесь со шпиками!
Сумико боролась в третьей паре. Ее партнершей была Мацуко, рослая, скуластая девица, левша. Против левши требовалось особое камаэ. В ответ на попытку Мацуко схватить за пояс Сумико сделала отбив правой рукой и отпрыгнула вбок, но, получив подсечку, пошатнулась; Мацуко поймала ее руку и закрутила. Сумико ударила локтем назад и вырвалась, но тут же, не успев перенести вес на левую опорную ногу, получила кекоми — удар ногой — и растянулась на полу.
— Мацуко молодец! — заорали рабочие цементного завода, товарищи Мацуко по работе.
Но сидевшие сзади них парни и девушки с завода химических удобрений и железнодорожных мастерских воздержались от аплодисментов. Окинавская тетя приказала продолжать борьбу: прием удался, но выполнен без достаточной силы.
Сумико встала и подтянула шаровары. Девушки, занимавшиеся вместе с ней в кружке бумажного театра, крикнули хором:
— Су–ми–тян, держись!
Мацуко сразу же перешла в наступление. Сделала обманное движение и, выбросив левую руку, вцепилась в пояс Сумико и подтянула ее к себе. Сумико хотела защититься встречным коленным ударом, но было поздно, ее взяли на один из приемов нагэ: приподняли и, как только ее ноги оторвались от пола, перекинули движением бедра, — она грохнулась на спину, не успев даже ударить рукой о пол, чтобы смягчить падение.
— Есть! — крикнула Окинавская тетя.
Под аплодисменты и одобрительный гогот цементников победительница подошла к Сумико, лежащей у кадки, чтобы поднять, но Окинавская тетя сердито крикнула:
— Сама поднимется! До сих пор не научилась падать как надо, разиня!
Посидев немного в «полевом госпитале», Сумико вышла из барака и, сев на камень, стала растирать себе поясницу. Сзади послышались шаги и шопот. Две фигуры пробирались к бараку. Сумико вскочила и приняла боевую позу.
— Кто это?
Это был голос Марико. За ней стоял Фреди в шляпе, надвинутой на глаза, и в пальто с поднятым воротником. Он поднес два пальца к шляпе.
— Фреди принес очень важные новости, — шепнула Марико.
Они прошли в барак. Сумико заглянула в окошко, наполовину закрытое газетной бумагой. Судя по всему, состязания уже шли к концу. Окинавская тетя закурила длинную трубку и разрешила курить мужчинам.
В полутемной прихожей Цумото разговаривал вполголоса с Марико и Фреди. При виде Сумико Цумото замолк и заслонил нисея, но Марико сказала:
— Сумико–сан знает Фреди.
Цумото подошел к первой двери слева.
— Сегодня у нас день занятий кружков самообразования. Сейчас кончится лекция и пройдем сюда.
Он приоткрыл дверь. На полу сидели парни и девушки с тетрадками и блокнотами. Слышен был голос лектора:
— …вокруг Ханоя, занятого французскими оккупантами, по ночам стали пылать на холмах костры повстанцев. Во главе вьетнамских патриотов стоял народный герой Де Там. И в 1894 году, как раз в том году, когда началась японо–китайская война, французы были вынуждены начать переговоры…
Цумото закрыл дверь. Из второй комнаты слева вышло несколько парней с книжками и тетрадками. За ними вышел гривастый студент в очках, вытирая платком испачканные мелом руки.
— Уже кончили? — спросила Марико.
— Кончили, — ответил студент. — Передай Икетани, чтобы закрепил на послезавтра за мной эту комнату, а то опять засунет нас вместе с пискуньями из хорового кружка.